Читать «Фаза мертвого сна» онлайн - страница 81

А я все не вижу. Не вижу. Не вижу.

Но ворон отрывается от сладкой мягкости тела и смотрит на меня через зеркало, ворон видит меня, ворон улыбается мне, облизывает ладонь, которой направлял себя в жар молодого нутра, и смахивает волосы, упавшие на высокий лоб. И я все вижу.

Нора откидывает голову на подушки, и судорога скручивает ее тело, как разряд электричества. Тетка начинает кричать за миг до того, как Нора разлепляет спекшиеся от поцелуев губы. И я все слышу.

Дряблое, покрытое испариной тело перед зеркалом трясется, но я не могу отвести от него глаз. Ведь я все знаю. Знаю. Знаю.

Рука сама тянется к полке, заставленной фарфоровыми игрушками. Статуэтка девочки с куклой, прижатой к груди, ладно ложится в пальцы. Я делаю шаг, и еще один, и еще. В секунду, когда тяжелая подставка острым краем обрушивается на теткин висок, спрятанный седыми космами, Нора видит меня сквозь зеркало. Ворон еще терзает ее плоть, ненасытный, как само зло, но сама она, уставшая и отстраненная, скользит рассеянным взглядом сквозь его плечо. Скользит и натыкается на меня. Мы бесконечно долго смотрим друг на друга, пока тетка не оборачивается, разобрав наконец, где заканчивается зеркальный сон и начинаюсь я, с зажатой статуэткой в руке, занесенной для удара.

– Гоша?.. – успевает выдохнуть она.

Острый край рассекает кожу, висок проминается. Мы еще смотрим друг на друга – я и Нора, но взгляд тетки меркнет, она пытается улыбнуться мне, лицо уже не слушается ее.

– Гоша… – повторяет она. – Гошенька, смотри, какая я там… – Кровь тоненькой струйкой начинает течь от виска к щеке.

И я кричу. Кричу от страха, отвращения и боли. От того, что ее старое, изможденное тело навсегда теперь затмило нежную красоту Норы. От того, что сумасшедшая баба отобрала у меня последнее, что оставалось, – возможно вспоминать. Нору и дом. Дом и Нору.

– Сдохни! – кричу я и со всех сил толкаю тетку на зеркало. – Сдохни! Сдохни!

Стекло рассыпается на сотню осколков за миг до того, как она бьется об него лицом и грудью. Будто бы дом устал виднеться через пыльное окошко в темной раме. Устал видеть старое, голодное тело. Устал участвовать в театре невыносимого уродства. Устал и решил покончить с этим. Покончить с ней.

Елена Викторовна падает навзничь прямо на белую ткань. Белизна расцветает алым. Я склоняюсь над распластанным передо мной телом, провожу пальцем по залитой кровью щеке. Нора смотрит на меня глазами умирающей тетки.

– Больше тебе не придется возвращаться сюда. В эту старость, в эту тоску.

Она хрипит, но я знаю, что за страхом скрывается благодарность. Я беру самый острый осколок, он легко входит в дрожащее от предвкушения горло Елены Викторовны.

– Будь с ними. Будь ими. – С каждым словом стекло входит в плоть все глубже и глубже. – Будь домом, будь сумасшедшей Рутой и мелом в ее руке, будь безглазой Олли, ждущей от нее вестей. Будь Китти и Нэнни. Будь висящим во тьме, и тьмой омывающейся. Будь Норой и вороном. Будь вороном в Норе.