Отборный мат с отборным пивомКрестовым маршем бороздят миры,Сжигая души, города и нивы,Кресты втыкают в мякоти земли.Мой дом – отборная чужая крепость.Там дух тлетворный перегаром бдит.Уж сколько лет он углубляет пропастьСемейных сфер межкомнатных орбит.Не заживает родовая рана.Распад смердит из всех щелей.Без боли – просыпаться странно,Без слёз – не прилетит Морфей.Ах, сердце бедное, морщиныИзбороздили глади мышц.Качай, родное, грех змеиный,Стучи, «пожарный молот», в тишь!
X
Когда тебя покроет времяЗаиндевелой белизной,Навалится одеждой бремяИ невозвратность за спиной,Когда подслеповатым взоромОтыщешь груду номерков,Познаешь высь и глубь позора,Материю души, как Бог,Когда вершин достигнешь строгихСквозь свет, немую черноту,Жалея скудных и убогих,Приемлешь с трепетом судьбу,Когда тебе цены не будет —Тебя сотрёт с земли толпаИз мышц стальных, грудей упругих,Безликих ликов в море зла.
XI
В пивной, почти родной, я встречу Год СобакиПод рёв толпы восторженной, без драки.Единым духом полнится пивная,Когда футбол – трясутся стены рая.Как быстро русский раскрывает душуПосле того, что за столом осушит!А что до комариных отношенийИнтеллигентов вне колен и поколений,До их пиявочных присосочных лобзаний,Пусть катятся в болото без терзаний.Ни правды в лоб, ни острой кривды,Всё обтекаемо и нестерпимо стыдно.На дне признаний пьяных и сужденийТы сам – дерьмо, а завтра – гений.Мне легче с ними в миллионы разСредь дыма, крика, утонувших фраз.Шум голосов растущий возбуждает.Мой мозг картинами безумными пылает:Вот скинула груз драм, долгов и гнёта,Лечу над прахом птицею залётной,В свинец сжимаю кулаки и скулы,Крушу уродство жизни опостылой…Но в тишине остывших чадных заловПроходит пыл, как жар печей усталых.
XII
Не спится полнолунной ночьюПод петербургской влажной темнотой.Шагают стрелки всех часов воочию,Как люди, торопливо, вразнобой.Стучат в ушах секунды суетливо,Минутный шаг подковой отдаёт,Бьют полчаса задумчиво, лениво,А полный час тревожно дробью бьёт.Шныряют между стрелок вдоль канала,В подземных переходах, во дворах…Пальто обвисшие, овчины спин усталыхИ шубки юных дев с шарфами в рукавах.В безвременье прохладном и опасномЗастыли наши сонные тела.Секунды тают. Слепки тел напрасноПокой в кварталах ищут до утра.Бледнеет небо. Ветер прах уноситРаспавшейся на части темноты,И время вновь у душ бессмертья просит,Дробя ритмично вечность на куски…
XIII
Как никогда мучительно текут минуты.Опять всё те же куртки и пальто.Изгибы рукавов, как труб сливных орбиты,Незримо выдыхают в пол тепло.Живые слепки тел, гудящих в зале,Оскорблены плебейской теснотой.Час пик пивных прессует важные детали,Невзрачно исказив их пустотой.В карманах улюлюкают мобилы,Свистя, пиликая, дрожаПриглушенно, как из могилы,Из грузных курток мёртвого зверья.Обида горькая – меня, словно ребёнка,Оставили за дверью, где поют,Где счастьем делятся так громко.А я забыта. Кулачками в дверь ту бью.Изгнало время. Вытеснило стадо.Нет места мне у стойла, у стола.Кому нужна? Я рада буду аду,Если там стул поставят для меня.Меня закрыли и обманом тешат.Я безутешно ком глотаю слёз.Век новый рад, что старый век мой грешен,Рубя под корень тень его берёз.
