Мой вид – не понимаю, чем тревожит,Мне подают с поклоном мужики,На мать всех юношей, быть может, схожа.Ах, как сберечь вас, русские сынки!Мой монолог к вам прямо в сердце льётся.На чай даёте, будто на алтарьС молитвою о матери кладёте.Всё в этом мире повернётся встарь.Не ты ли, Пётр Великий Вседержавный,Гнал шведов дерзких от Невы-реки?А вот теперь, поди ж, поэтам славноДают подкорм из чаевых, с руки.И я беру, клюю, как птица, торопливо.Не стыдно – больно где-то там, в груди.Нам подают давно – страна сломилаНарод за преданность до гробовой доски.Поэт не лжёт. Он видит сквозь столетья.Ему взамен страдание дано,Чтоб озарить надеждою и светомТот мир, в котором душно и темно.
V
Я здесь за шторкой – атрибутНезыблемый и неизменно трезвый.На самом деле – я не тут:Я там, где дома дремлет кот болезный,Где муж зализывает раны,Где сын в дыму, в огне пожаров,Где прячет бытиё изъяныЗабвением больных кошмаров.Мне чудится в глухом похмелье,Что стены каменных домовВсе из стекла – и там весельеГлухое, с рыком и без слов.Я вижу зев гнилых подвалов —Приюта крыс и нищеты,Собак с бомжами, спящих парой,Под дрожью век – бег их мечты.Лишь кое-где горит лучинкаЗаблудшей Музы городской.Свет радостный летит пушинкойВо млечность новою звездой.Пора, пора спускаться с крыши…Мой гардероб трещит по швам,Атлантом держит меховую нишуСкладских работников, субтильных дам.Тепло людское быстротечно.Не растопить им лёд сердечный.Ужель мне здесь, за шторкой гардероба,Греть души вешалкам до гроба?
VII
Там, за входной стеклянной затемнённой дверью,Бьют светом фары мчащихся авто.Бульвар в ночи мигает блудной тенью.Вдоль трассы строй из «плечиков» в манто.Не доходя Гороховой, вдоль силуэта сада,Под жёлтым оком скривленной луны —Бессмертный строй почасовой услады —Любви в авто под стон дешевизны.Ладошкой правой, как крылом помятым,Сигналят робко взвизгнувшим авто.Дрожа от холода, молясь в душе невнятноВ живых остаться, при деньгах, в пальто.Машины с окнами чернее ночиПолзут безмолвно у руки,Бесстыдно фарой жертву точат,Распахивая двери тьмы…
VIII
Ах, русский бизнес,Вывернутый наизнанку, —Кино немое в четырёх пространствах;На дисках джаз, заезженное меломанство;В банкетных залах грохот караоке,Вопят под шлягер гости (ночью коки);В местах интимных громогласно крутят сказки,Чтоб заглушить природный зов под ласки;Скамья прибитая, тяжёлый стол крестьянский,Чеканка рыцарская, трубное убранство;Меню – счёт электронный – гардероб,Чтоб деньги, не считая, вынуть смог.Ну, а наёмным – поварам и потным поварёнкам,Охране юной и официанткам тонким,Начальству мелкому, кассиршам неподвижным —По клетке, метру и по стойке смирно,Вдоль стен, на корточках, чтоб не было обидно,Обед в пределах сметы сварят(А молодость и гвозди переварит).Две стойки, жар аппаратуры,Скрипучих вешалок до дури,На стуле шкурок девять.Шаг на три – гардероб измерить!Здесь правит бал доход, оплатаИ штраф – бич бедности проклятой.Я часть того, что строят на века —Кирпич для индустрии пьянства.Россия – колосс страшного грехаНа выжженном вандалами пространстве.
