Читать «Улыбга бога» онлайн - страница 131

– Костя, Ви таки пророк! Только шобы перенестись, ему надо не протрезветь, а таки выпить.

– Надеюсь к себе перекинуло, а не к динозаврам, – рассеянно заметил Грым. – Яшка, ты не понял главного! Тошка Штейн остался жив. Немцы до Курска не дошли. История изменилась, понимаешь?! Не зря мы корячимся!

– Таки разве кто сомневался? – усмехнулся Яшка. – Или Ви собирались до заслуженного отдыха?

8 июля 2007 года. Самарская область

Поляна вдруг исчезла вместе с невероятной компанией. Вокруг шумел Грушинский фестиваль. Хаотично перемещались толпы слегка неодетого по поводу жары народа. Пьяного и трезвого, с гитарами и без. В живописном беспорядке стояли палатки, занимая любые, даже самые маленькие кусочки ровной местности. С ближней сцены доносился хриплый голос Леши Тараканова:

– Крест и с бриллиантом печатка,

– Цепь, в полруки толщиною.

– В землю зарой свой коттедж на участке,

– Выкраду вместе с землею.

Лёнька огляделся, пытаясь сориентироваться. Ага, почти у самого лагеря. Ну и потопали. Пригрезится же такое!

– Лёнчик!

Вовка Дробышев бежал к нему через луг, радостно размахивая руками.

– Лёнчик! Ты куда пропал! Мы тебя весь день ищем! Девчонок твоих тормознули. Они говорят: «Пошел в сортир и не вернулся». Ты где был? Лёнчик!

– У подруги был. Получилось так.

– Ух ты! – Вовка уставился на грудь друга. – Кто это тебе так перепаял?

– Упал на пенек. Пошли в лагерь.

И Лёнька двинулся следом за Дробышевым. Немецкая фляга с выбитым орлом, ухватившим цепкими когтями свастику, жгла руку. Можно объяснить всё. И почти суточное отсутствие, и синяк на груди. И даже флягу. И несколько рыжих шерстинок на джинсах. Всё можно объяснить. Только почему-то совершенно не хочется. Зато очень хочется по возвращению съездить к деду...

8 августа 1941 года. Белоруссия

– Это ремень иль юбчонка?

– Ноги – два метра длиною.

– Спрячется в центре такая девчонка,

– Выкраду вместе с Тверскою.

Яшка, краем глаза кося в сторону Светки, допел куплет и, продолжая выводить на гитаре мотив, с задумчиво-недовольным видом произнес:

– Я Вам скажу за эту песню, шо ощущаю таких неверностей, как нигде кроме!

– Ты что, оригинала не знаешь? – спросила Светка, переворачиваясь с живота на спину.

– Откуда ему знать? – лениво протянул Костя, – «Неуловимых» в шестьдесят шестом сняли. А до того времени никто за Яшку-Цыгана и его песни и не догадывался. Тьфу! Кажется, я заразился от этого одессита!

– Товарищи йети! Ви шо, издеваетесь? Таки я не вижу очереди за диктовку! – возмутился Любецкий.

– Не кипишись, продиктую, – Звин дружелюбно оскалилась, – могу и напеть!

– Светочка, при всем уважении к вашим вокальным талантам, таки лучше сразу огнетушителем! Ми не выпьем сколько надо, просто не имеем никого из Тулы, и даже прочих немцев. И литра спирта тоже отсутствует. Даже шнапса и то... Но шо касается слов...

– А шнапс куда делся? – спросил Костя.

– Одну флягу отдали без второго слова за опохмелку нашего интернационального алкоголика. Вторую он прихватил с собой до будущего, – Яшка задумался, – или до прошлого, но не суть. Полфляги наш кашевар-террорист скормил несчастной тетерке, за которую так любезно ходили мадемуазель и ее красный друг. Потому ми имеем на обед лебедей в вине, то есть дичь в шнапсе. Полторы фляги ми налили фрицу, шобы проверить, имеем ми немецкого Зоммерфельда или таки русского...