Читать «Уличная революция (пер. Городецкого)» онлайн - страница 3

И вечер наступил.

Вдруг закричали студенты:

— Заплевать Лозе!

Лозе был префектом полиции. И вот выстроилось неизмеримое шествие с целью идти к дому префекта полиции и «заплевать» Лозе. Пошли. А тысячи оставшихся продолжали бушевать.

Так как сегодня, по-видимому, уж не на что было больше смотреть, я нашёл опять свой ресторан, поел и пошёл, наконец, домой длинными-предлинными обходами…

Но шли дни, и волнения продолжались. Едва выйдя из своей комнаты, можно было видеть и слышать на улице необыкновенные вещи. Как-то вечером захотелось мне пойти в свой ресторан и поужинать. Шёл дождь, и я взял свой зонтик. Не прошёл я и полпути, как меня остановила какая-то ватага, которая разламывала загородку, оберегавшую уличных прохожих от падения в какую-то яму. Загородка была из брёвен и досок. Я был приглашён в весьма определённом тоне к участию в этой работе: я был достаточно силён и мог быть им полезным. Я видел, что противоречить им невозможно, и ответил, что рад оказать им услугу. Начали мы вместе ломать и рушить. Тщетно. Нас было человек с пятьдесят, но мы ломали как попало и ничего не могли сделать с загородкой. Тогда я затянул рабочую песню норвежских каменщиков. Это помогло. Доски затрещали, и в минуту загородка свалилась. Тут закричали мы «ура».

Я хотел идти дальше своим путём в ресторан. Но тут проходит какой-то оборванный человек и берёт с собой без всяких разговоров поставленный мной зонтик. Я останавливаю его и требую зонтик обратно. Он не хочет возвращать его, он говорит, что это его собственный зонтик. Я призываю свидетелей, с которыми вместе ломал загородку, подтвердить, что я пришёл с этим зонтиком.

— Хорошо, — сказал оборванец, — но разве теперь не революция?

На это мои соучастники промолчали, считая его правым.

Этого я не мог сделать, я вырвал свой зонтик силой, и так как невозможна была тут очень большая любезность, то в схватке я покатился с оборванцем по улице, и он стал звать на помощь. Соучастники мои опять подошли к нам и, когда оборванец стал жаловаться им, что я на него напал, я ответил:

— Совершенно верно. Но разве теперь не революция?

И пошёл себе, взяв свой зонтик…

По вечерам, окончив работу, я выходил наблюдать безпорядки на приличном расстоянии. Улицы тёмные, фонари почти все разбиты, и свет только из магазинов. Полицейские разъезжали по тротуарам, большие лошади их казались чудовищами в этом смутном свете, и безпрерывно слышался топот копыт по асфальту да рёв какой-нибудь ватаги из переулков.

Между тем студенты, видя, как разрастаются безпорядки, объявили в прокламации, что не считают себя ответственными за все безчинства и преступления, которые совершаются. Теперь уж оказывалось, что не студенты восстали против появления полиции на балу в Красной Мельнице, а подонки Парижа, и студенты приглашали каждого воздержаться. Прокламации были выпущены во многих экземплярах и развешивались по бульварам на деревьях.