Читать «Ужель та самая Татьяна?» онлайн - страница 45
Клементина Бове
Я Что-нибудь в подобном роде?
ЕВГЕНИЙ Не помню. Что ж – вполне в его природе.
Но чтоб представить это достоверно,
Пропеть бы с интонацией его манерной.
Он прав. Вообразите, что Ленский произносит всё это своим голосом, тёплым, глубоким, негромким,
Голос слегка срывается, но уже не слишком ломкий;
Голос такой же, как текст, – напыщенный и несуразный,
страстный, живой, надрывный и своеобразный;
Под мелодию синтезатора – он включал её, думая о любимой,
когда забивал косяк, выдыхая в небеса струйку дыма;
Прочтите же этот текст ещё раз, представив, что его произносит такой голос.
А я подожду.
Прочитали?
Да пребудет душа его в покое.
Со временем мог бы создать что-нибудь такое… Получше этого. Но сейчас никакой эстет
Не сказал бы о нём:
А только скромно:
Покойся с миром, чистая душа!
Ты слишком юн был, чтобы стать поэтом.
твой дар – крупица, толщей льда одета,
а может,
и не стоил ни шиша.
И мы не станем, к огорчению невежд,
Жалеть его несбывшихся надежд…
Покойся с миром, Ленский!
Последние слова твои мы помним.
ЕВГЕНИЙ Да и эти были не его.
Я Вполне могли бы быть его. Неплохо выражали суть…
ЕВГЕНИЙ Могу я продолжать? Ещё чуть-чуть.
Я Я уж поверила, что ты не помнишь ничего…
ЕВГЕНИЙ Помню… помню —
Поверил я, что убедил его,
И руку протянул. И потащил к окошку,
Чтоб вниз мы оба слезть могли…
Но тут меня он оттолкнул.
Я Тебя он оттолкнул?
ЕВГЕНИЙ Да. Но не сильно.
Я пошатнулся. Подхватил, толкнул опять —
Не думаю я, впрочем, что хотел он
Столкнуть меня, чтоб я расшибся насмерть.
Но в третий раз толкнул, и я упал
И покатился, и повис на правом скате.
Все ногти я об шифер обломал —
Забавно, что мне стало так их жалко
В такую драматичную минуту:
Мне ногти так красиво подточила
Подружка из салона красоты.
Упал я навзничь. На краю стоял он.
Но мне вдруг что-то стало не смешно.
Вскочил. Глухая ярость мной владела,
Ногою сильно топнул, крикнув: «Ленский!»
Лишь это я тогда воскликнул: «Ленский!»
И бездна тут разверзлась между нами:
Подошвою я шифер продавил.
Такой был звук, как будто выстрел грохнул,
И уж его черёд быть под прицелом,
– БА-БАХ! – тут он за грудь схватился, охнул
и, содрогнувшись,
тут же рухнул вниз.
Я Он рухнул потому, что продавил ты крышу?
ЕВГЕНИЙ Я правду говорю; кто хочет – тот услышит.
Продавлен шифер; БАХ! – и он упал.
А в крыше – настоящая дыра.
Какой, наверно, был там осенью бардак:
Дождями заливало весь чердак…
Я И всё ж – истории здесь только половина?
ЕВГЕНИЙ Да дашь ли мне когда-нибудь покой?
Увидел я, что он упал; и сам спустился,
