Читать «Ужель та самая Татьяна?» онлайн - страница 41
Клементина Бове
А когда ерошит вас бродяга-ветер —
Лучше ничего и нет на свете!
Но стоит чуть на вас дохнуть морозом,
Иль собьют лепестки летние грозы, —
И, стыдясь, вы качаетесь, неловки,
Опустив облетевшие головки…
Тихо гаснут солнца их любовей.
Два пиона —
могли цвести все лето!
Мрак и холод —
для тех, кто посуровей:
Слишком много в них самих было света.
Ослеплённые солнцем лета, юны,
Не готовы оказались к мраку.
Обхватила Ленского Татьяна —
весь обмяк он; правда – слабак он.
«Ты бросаешь меня! Ты бросаешь…»
«Надоело мне, что ты всё рыдаешь:
Сказал бы в простоте хоть слово!»
«Нет, ты любишь меня?» —
он снова…
«Нет, ты любишь…» «Да, иди, поцелую».
«Но тогда… как же так? Не пойму я…»
Аккорд из диезов,
Диссонансом сорвавшихся в бездну.
Содрогнулась Татьяна.
Неправда! Он, Ленский, знает это —
что пред судьбой беззащитно сердце поэта,
что ни сочувствия, ни предчувствия нет в мире жестоком,
и потому-то страданье – всегда и везде одиноко…
Тут явился Евгений, задетый
Глуповатой неловкостью этой;
он готов поучать, объяснять,
повторяет опять и опять:
Да ты не огорчайся так эх парень
Ты будешь мне ещё за это благодарен
Для Ленского всё кончено.
Прощай
иллюзии, прощай мечты и ласки,
и нежность лета, и любовь как в сказке,
прощай сонет и сладкий мадригал…
Познать нагую правду жизни миг настал.
Прекрасным мир тебе казался – но теперь
Пора с изнанки повидать его, поверь.
Но смотрит с удивлением Евгений:
красиво бьётся камень драгоценный…
Ему казалось, что внутри он пуст —
Но отчего ж так мелодичен хруст?
Всё могло бы на этом и закончиться…
У Ленского дрожат руки; подбородком вперёд,
чтобы кадык
сдерживал слёзы, он, сморщен как лимон, к выходу идёт,
преодолевая любовные муки
только один комментарий
Какой из двух выбрать сценарий?
Ленский возвращается к себе
Тем же вечером
Евгений собирает вещи и возвращается в Париж
Что ж, не в первый и не в последний раз на этом прерывается дружба
Но в одиночестве им солоно приходится,
Остался гнусный осадок,
Обоим плохо.
Оба сожалеют о ссоре,
Но гордость мешает признаться друг другу,
Что хотелось бы увидеться.
А окончив школы,
Они про это почти забудут,
И скажут себе: вот был неплохой урок жизни,
Стоивший мне хорошего друга,
Но эта история научила меня, что
Нельзя всю жизнь дружить с одним-единственным
Нельзя всю жизнь любить одну-единственную.
Как-никак, есть ведь много других,
И друзей, и девчонок.
Ленский возвращается к себе
Тем же вечером
Евгений собирает вещи и возвращается в Париж
Он в первый и, теперь уж точно, в последний раз униженно сознаёт, что был сам виноват
Проходит несколько дней,
И Ленский отправляет эсэмэску
«Дружбан, пошли в Макдак»,
и вот оба, заказав по филе-о-фиш,
склоняются над тарелками,
из гордости не признаваясь, как рады снова увидеться.
Иногда, вспомнив ту вечеринку,
Нет-нет да и скажут друг другу:
Эх, девчонки. Ладно. Что с них взять, с девчонок,
Но, старина, мужская дружба куда лучше,
И оба согласятся
Ведь они друзья
эх, парень, смотри в плошку да ешь картошку, и нечего вспоминать о
всяких гадостях.
А сволочь всё-таки этот Евгений
Подумает тут Ленский
Но ведь остался же
Моим самым близким другом
