Читать «У Терека два берега (Кавказские пленники - 2)» онлайн - страница 118

защитниками Ислама. Но не Аллаху поклоняются они, а

золотому тельцу, принося на алтарь его человеческие

жертвы. Они называют себя борцами за свободу и

процветание Чечни. Но им не нужна свободная и

процветающая Чечня, им нужен бесконечный кровавый хаос,

ибо они - черные маги, владеющие секретом превращать

человеческую кровь в золото..."

Да, неплохо их там учат... в London School of Economics...

Жаль...

Глава 16

Последний дом в деревне одинок.

Как будто он последний в мире дом.

Дорога в ночь ушла, и даже днем

Вернуть назад ее никто не смог.

Деревня - это только переход

Меж двух миров, там время не течет,

И многие пытаются уйти.

И потому скитается народ

Или безвестно гибнет на пути.

Райнер Мария Рильке

Первый день в телячьем вагоне стоял непрекращающийся женский вой. Никто не разговаривал, только кричали и плакали. Айшат скоро поняла, что зря горевала - ее отцу, старику Магомеду, повезло. Он погиб в родном доме, а не сдох, как собака, в темной тесной конуре, валяясь в нечистотах.

Когда в аул пришли русские, Магомед Мидоев сел на пол посреди комнаты, жилистые, сухие руки положил на колени. Полный человек в штатском кричал, что у него остается пять минут на сборы, что не подчинившихся приказу ждет немедленный расстрел. Но старик Мидоев отвечал только одной фразой:

- Эрсий мотт цха сонам.

- Что он говорит? - спросил человек в штатском.

- "Я не понимаю по-русски", - перевела Айшат.

Она теребила отца за старую выцветшую черкеску, пыталась растолкать, поднять его на ноги. Подбегали ее племянники, внуки Магомеда, тяну ли старика за рукав. Но старик даже им отвечал одной единственной фразой:

- Эрсий мотт цха сонам.

Семью Мидоевых вывели с вещами на заснеженный двор. Человек в штатском зашел обратно в дом, раздался выстрел, и человек тут же выскочил на улицу, словно испугавшись громкого звука. С соседнего двора тут же прибежал офицер в сопровождении солдата.

- Что случилось? - спросил он на ходу.

- Сопротивление, - спокойно ответил штатский и махнул устало рукой.

- Ясно. А у нас инвалид войны оказался, - решил немного поболтать офицер. - Контузию, говорит, получил под Орлом, комиссован вчистую. Кричал, ругался, медали показывал.

- Всех, всех... В приказе сказано все четко. Если мы начнем сейчас вдаваться в подробности, сорвем операцию. Их даже с фронта высылают, а уж отсюда... Всех, всех!

- Так он застрелился, инвалид тот...

Айшат теперь уже понимала свою наивность, когда она показывала этому человеку новенький комсомольский билет, называла имя жениха. С таким же успехом можно было уговаривать винтовку не стрелять, упрашивать ее не бить бойком по капсюлю, не выталкивать пулю из ствола. Айшат понимала, что ее семью тащит и крутит гигантская машина, которая куда мощнее, чем этот паровоз, тянущий вереницу телячьих вагонов с людьми куда-то на восток.

Но самого главного она не понимала: почему и за что? Теперь последние слова отца звучали для нее по-другому. Ведь старик Мидоев говорил по-русски совсем неплохо, даже немного читал и писал. Но он так же не понимал, что с ними делают русские, по какой причине их гонят, как скот, в чужие края.