Читать «У Терека два берега (Кавказские пленники - 2)» онлайн - страница 117
Дмитрий Вересов
Караван птичьих стай,
А в гареме лежит
Вся в слезах Гюльчатай.
И защитников прав
Плач стоит над Москвой,
Тихо плачет в рукав
Константин Боровой.
Плачьте, братцы, дружней,
Плачьте в десять ручьев,
Плачь, Бабицкий Андрей!
Плачь, Сергей Ковалев!
Нет, не зря, околев,
Он лежит на росе,
Ведь за это РФ
Исключат из ПАСЕ.*
______________
* Всеволод Емелин. Из сб. "Песни аутсайдера"
Бароев отложил листок и нажал кнопку громкой связи.
- Муратова ко мне, - проговорил он деревянным голосом.
Зелимхан, верный нукер Магомеда Бароева, был все-таки левой рукой хозяина, поскольку рукой правой, так сказать, "цивилизованной", являлся Никита Исаевич Муратов, значившийся, на советский манер, замом по общим вопросам. Несмотря на русское имя, данное в честь Хрущева, разрешившего репрессированным народам Кавказа вернуться на родину, солженицынское отчество, двоякую фамилию и блондинистую внешность, Никита Муратов был чистокровным чеченцем, числившим среди своих предков и увековеченного Львом Толстым Хаджи-Мурата. Выпускник восточного факультета МГУ, он прекрасно знал с десяток языков, много лет проработал за границей, имел ценнейшие связи в арабском мире. В некоторых ситуациях сочетание его профессиональных достоинств с внешними и паспортными данными, нехарактерными для "лица кавказской национальности", делали Никиту Исаевича и вовсе незаменимым.
- Все перевели, ну там, что в компьютере взяли у этой?.. - не вдаваясь в уточнения, спросил Бароев, как только Муратов вошел в его кабинет.
- Частично, Магомед Рамазанович. Там более четырехсот страниц, и не все одинаково... интересно. Много повторов, много общеизвестной информации. Я позволил себе подготовить для вас небольшую подборку... - Взгляд зама по общим вопросам упал на листок, лежащий на столе. - Кстати, мы установили автора этого пасквиля. Это написала не она, а некий московский поэтишка... Прикажете принять меры?
Бароев гадливо отмахнулся, словно от назойливой мухи.
- Много чести, Аллах ему судья... А подборку свою тащите, ознакомлюсь...
Как он и предполагал, ничего серьезного двурушница не накопала. Да и не могла накопать, поскольку самая важная, самая конфиденциальная информация не доверялась ни компьютеру, ни бумаге. Она хранилась в головах нужных людей, в той мере, в какой каждому из них полагалось ею обладать. А все - все знали только двое: Магомед Бароев и всемогущий Аллах, милостивый и милосердный...
Однако, хотя собранный Айсет материал явно не тянул на то, чтобы, скажем, привлечь Бароева к суду, антирекламу родному дяде она делала мощную. Оперируя малозначительными фактами, а то и досужими домыслами, почерпнутыми, в основном, из публикаций западных журналистов и "специалистов по Кавказу" из числа окопавшихся за рубежом армян, грузин, осетин, - одним словом, христиан-гяуров, - она выстраивала весьма убедительный в своей неприглядности портрет лицемерного и циничного дельца, на словах ратующего за свободу и процветание Чечни, а на деле ради наживы стравливающего между собой русский и чеченский народы.
Айсет писала:
"Эти люди называют себя поборниками истинной веры,