Читать «У каждого пациента своя история» онлайн - страница 180

Первую свою аутопсию я посетила, еще будучи студенткой. До этого мы прошли курс анатомии, так что я уже видела смерть вблизи. На вскрытии должна была присутствовать небольшая группа студентов-медиков и ординаторов. Когда все мы надели одноразовые защитные костюмы, прозрачные щитки и маски, необходимые для входа в секционную, патологоанатом вкратце описал нам случай: молодая женщина скончалась через несколько дней после рождения первого ребенка. В последние недели беременности у нее стало сильно повышаться давление – настолько, что его не удавалось контролировать даже сочетанием мощных препаратов, которыми ее лечили. Дальше у нее отказали почки и печень, и началась преэклампсия – загадочное и необычное осложнение беременности. Единственное лечение от него – срочное родоразрешение, и женщине сделали кесарево сечение.

Но даже после появления ребенка на свет матери не стало лучше, а потом она внезапно умерла. Что ее убило? На этот вопрос должна была ответить аутопсия.

Мы гуськом вошли в морг – просторное, ярко освещенное помещение с казенными зелеными стенами и несколькими столами из нержавеющей стали длиной в человеческий рост. Возле каждого стола имелись весы, столик для образцов и кран с водой, которая стекала по желобкам, идущим вдоль краев стола. Ровный гул вытяжки придавал этому месту сходство с заводским цехом.

Несмотря на толстую бумажную маску, плотно прилегавшую к носу и рту, я почувствовала приторно-сладкий запах моющих средств и консервантов, а сквозь него – острую животную вонь крови и испражнений. Тело молодой женщины лежало на столе. Она была обнажена и казалась крошечной и беззащитной на его холодной стальной поверхности. Можно было подумать, что она спит, если бы не бледная, как у манекена, кожа. Короткие темные волосы свешивались на стол; шею поддерживал деревянный брусок. На плече у девушки была татуировка – яркая бабочка.

Техник объявил время начала вскрытия, а затем отработанным движением взял скальпель и повел им линию от левой ключицы вниз, к середине грудины. Ни капли крови не выступило на краях раны.

Он быстро прорезал через ребра справа, словно рисуя у нее на груди большую букву V, и продолжил надрез через живот, мимо свежего шрама от кесарева сечения, до лобковой кости. Спокойная, профессиональная жестокость этой процедуры одновременно завораживала и отталкивала. Однако лабораторная обстановка и внешние изменения, указывавшие на то, что жизнь покинула эту оболочку, помогали сносить тяжелое зрелище.

Техник, мужчина средних лет с бычьими лапищами, открыл грудную клетку и брюшную полость, обнажая внутренние органы. Один за другим он вырезал их, вынимал из тела, осматривал и взвешивал. Все его замечания и результаты измерений записывались на диктофон для последующей расшифровки.

Техник поднял легкие, и показалось ее сердце – увеличенное, как он нам сказал. Она была такая миниатюрная, что и сердце показалось мне крошечным, но когда его взвесили, знатоки обменялись понимающими тихими замечаниями, подтверждавшими, что сердце на удивление большое. Внутренние органы были извлечены, осмотрены и взвешены, а затем разложены на столе для дальнейшего подробного изучения.