Читать «Ты мои крылья» онлайн - страница 23

Лицо анхелос закаменело, словно она ляпнула вопиющую бестактную грубость, а палитра эмоций напротив вспыхнула яростью — впервые на памяти Наамы. Она вздрогнула, отпрянула и съежилась, ожидая окрика или удара, но Равендорф только ощупал ее неприятно-холодным, оценивающим взглядом.

— Слова Увалла ди Вине. Не думал, что услышу их от вас, Наама.

Она запоздало подумала, что разочаровала его. И сама удивилась испугу, который появился в душе от этой мысли. Захотелось попросить прощения, словно она была не взрослая женщина, а глупая девчонка, повторившая за чужим дядей нехорошие слова.

Эта мысль рассердила, а злость предала уверенности. Наама выпрямилась, отряхнула пену с рук и дерзко взглянула в лицо мужчине.

— Я тоже ди Вине.

— Верно. А я уже начал забывать, — с издевательскими интонациями протянул Равендорф. Вроде простые слова, но Нааме показалось, что он хлестнул ее по лицу. — Демоны всегда остаются демонами, только я раз за разом делаю одни и те же ошибки, пытаясь судить их по себе. Думаю, вы управитесь с посудой и без меня, ди Вине. Хорошего вечера.

— Давай, катись отсюда, — прошипела ему в спину Наама. В горле откуда — то взялся горький ком, который никак не получалось проглотить, и глаза щипало — мыло туда попало что ли? — Я и не просила сидеть со мной.

Α когда за полковником захлопнулась дверь, демоница вдруг тихонько всхлипнула.

* * *

В доме снова повисло напряженное молчание — хуже, чем в первые дни. Ушли в прошлое совместные ужины и беззлобное подтрунивание со стороны полковника. Равендорф приходил поздно, словно намеренно старался бывать дома как можно меньше. Сухо приветствовал Нааму, выгружал на стол судки с едой и уходил в свою комнату, не вступая в спор. Завтракал, обедал и ужинал он где — то в городе, даже в выходные дни стараясь лишний раз не встречаться со своей гостьей.

И неважно, что совсем недавно Наама избегала его общества, такое демонстративное пренебрежение оскорбляло и злило демоницу. И что уж совсем никуда не годилось — порой она чувствовала почти нестерпимое желание извиниться перед анхелос, взять свои слова обратно.

Она стискивала зубы и гнала эти мысли прочь. С чего бы извиняться?! Она сказала правду — только раб по натуре добровольно обменяет свою свободу на горсть монет! Ρавендорф печется об интересах людей куда больше, чем сами людишки.

Несмотря на возникшую меж ними неприязнь, полковник вел себя предельно корректно. Следил, что бы в холодильном шкафу всегда была еда, открыл доступ к стационарному терминалу, когда Наама захотела написать сыну, без возражений привез несколько женских штучек, о которых она его попросила. И все же напряженное отчуждение, поселившееся в доме, давило на нервы. Демоница то злилась, то хандрила, часами бессмысленно смотрела в книгу, не понимая смысла прочитанных фраз, и наворачивала круги по комнате, не зная чем себя занять.

Миновала еще неделя добровольно-принудельного проживания в статусе гостьи, и Наама поняла: еще немного и она начнет бросаться на стены. Чувство вины, злость, вынужденное безделие и страх перед будущим окончательно вымотали и без того натянутые нервы. Ее тошнило от этого уютного домика и его слишком правильного обитателя. Хотелось уйти, окончательно закрыть позорную и страшную страницу своей жизни, что бы начать все с начала.