Читать «Турнир для ведьмы» онлайн - страница 114
София Мещерская
На сцену вышел высокий и худощавый мужчина с густыми усами, абсолютно лысый, отчего выглядел он странно. В руках у, по-видимому, той самой звезды был некий музыкальный инструмент, похожий на гитару, но выглядящий немного иначе. Менестрель тепло улыбнулся публике, раскланялся, особенно стараясь для нашего столика и громогласно объявил:
— Рад приветствовать вас сегодня в зале "Золотой Лозы", дорогие мои слушатели! Сегодня для меня особенно важный день, ведь впервые за годы моего творчества своим вниманием меня почтила сама Муза! — Мужик улыбался и смотрел на меня, будто я — самая прекрасная статуя в мире. — Богиня вдохновения, прекрасная из прекраснейших, сама магия красоты в чистейшей ее форме — Старшая Стана!
Шквал аплодисментов оглушил! Я встала, обернувшись к залу, кивнула и приветственно взмахнула рукой пару раз, а потом уселась на свое место, сосредоточив все внимание на том, кто продолжал прожигать меня восхищенным взглядом. Я сидела ровно, слегка улыбалась и вообще всячески старалась выглядеть спокойной и возвышенной "богиней вдохновения" и кем он меня только что еще назвал. Внутри же все скручивалось от волнения, вспыхивая периодически злостью.
Лорд Аринский придвинул свой стул вплотную к моему, склонился к самому уху и тихонько шепнул:
— Послушаем пару песен и уйдем в закрытый кабинет.
Я величественно кивнула, почти физически чувствуя десятки пар глаз.
— Этот день — лучший в моей жизни, о Справедливейшая! — Заявил менестрель и улыбнулся еще более радостно, у меня возникло впечатление, что его челюсть сейчас просто вывернется! — И с позволения моей любимой публики, первая песня — Ведьма и Охотник!
Аплодировали все, включая Дамиана, который провокационно улыбнулся и радостно объявил:
— Это моя любимая, между прочим!
И я села еще ровнее, хотя до того казалось, что это невозможно, и прислушалась к низкому и бархатному голосу, который под мелодичное пение своего инструмента рассказывал историю.
Говорили — в груди инквизитора
Сердце каменное не бьется.
Говорили — в груди инквизитора
Горе огнем не жжется.
Я — охотник, но жутко болит душа:
В горячих муках душа моя корчится:
И с каждым днем тяжелее дышать -
Это в груди горит одиночество.
Нет покоя, когда приходит ночь.
Боль мою никто не разделит поровну -
Никто не избавит от проклятий и порч,
На страдания каменносердцева все равно.
Ведьме нельзя смотреть в глаза,
Нельзя слушать тихий чар ее шепот -
Обнимет любовью нежной лоза,
Что на деле тернистый с иглами обод.
Инквизитор, ведьмою проклятый,
Перестал разжигать костер.
Охотник, ведьминой магией обнятый,
Вынес последний себе приговор.
Ты ребенком малым была,
Когда получила клеймо: "Преступница".
Ты невинна тогда была,
Пусть с кровавыми рваными юбками.
Я увидел в глазах ответ.
Я увидел в тебе свое одиночество.
Между нами не будет виндетт,
Считай, что это — мое пророчество.
Считай, что ныне Охотник — покорный раб.
Считай, что сложил я свое оружие.
Можешь считать, что я слишком слаб,
Глядя на попытки бороться мои неуклюжие.
Только помни, что в мире под небом с тобой одним,