Читать «Тридцать пять лет в шинели» онлайн - страница 47

Пока с февраля по июль я учился в Военно-медицинской академии, Митрофанович все заботы о моей семье взял на себя и помогал жене и тёще решать бесконечные хозяйственные вопросы.

Печи в бараках топили только дровами – благо тайга начиналась сразу за автопарком. Дед привозил и колол дрова (в нашей квартире одна печь обогревала две комнаты, а плита была на кухне), носил питьевую воду – колонка была далеко от нашего барака, тщательно чистил снег у нашего крыльца и сарая.

Как рассказывала жена, в дни, когда стояли сильные морозы, он ездил на автобусе в город на рынок за хлебом, мясом, молоком сыну и ходил в магазин военторга за продуктами. Из посёлка ЛЗУ до вокзала, примерно каждый час, ходил, вернее ползал, как черепаха, полуразвалившийся, стонущий, скрипучий и вечно глохнувший в пути древний маленький автобус.

В обеденный перерыв Митрофанович часто гулял с нашим сыном, укутанным в многочисленные платки, по городку и вокруг дома. Учил его стоять и ходить на маленьких лыжах, катал на санках.

Тёща рассказывала, что многие соседки даже завидовали ей, что у нас есть такой добровольный и бескорыстный помощник.

В столярной мастерской дед сделал большой вместительный ящик для хранения домашних вещей, покрасил его зелёной краской и поставил в коридоре квартиры. Я любил отдыхать на нем после дежурств. В последующие годы этот удобный ящик много лет ездил с нами по всему Дальнему Востоку.

Вскоре после моего возвращения из Ленинграда встал вопрос о возможности перевода меня из топографического отряда в Хабаровск. Но перед этим я должен был выехать с топографами на полевые работы на Курильские острова. Я был на островах Итуруп и Кунашир. На Курильских островах мы были настоящими браконьерами. Во время хода горбуши на нерест стоило на несколько минут перегородить японской капроновой сетью мелкую речушку, и сеть не могли вытащить на берег. В каждой ячейке – огромная рыба. Мы брали только брюшки – жирные полоски, так называемая теша, срезанные с брюшной части туш. Икру отправляли в ведро, а рыбу выбрасывали назад – в речку. На Курильских островах, как и везде в отдаленных местностях, офицеры и сверхсрочники получали продовольственный паёк. Из командировки на острова я привез небольшую бочку солёной рыбы, две или три трехлитровых банки лососёвой икры, и по ящику мясной тушенки, рыбных консервов и сгущенного молока.

Тёща не знала, что с этим богатством делать и больше половины всего отдала своему другу Митрофановичу, чему он был несказанно рад. К этому времени стало известно, что в ближайшие месяцы меня переведут в Хабаровск на должность старшего врача Тяжелого понтонно-мостового полка на майорскую должность. Узнав эту новость, Кандыба заметно загрустил. Сейчас трудно говорить о его планах, но возможно он где-то в душе надеялся, что моя тёща, которая очень нравилась ему, останется с ним в Шимановске или пригласит его уехать вместе с ней… Кто знает… Чужая душа потёмки…