В селе зажитном двор широкий,Тесовая изба,Светлица и терём высокий,Беленая труба.Ни в чем не скуден дом богатый:Ни в хлебе, ни в вине,Ни в мягкой рухляди камчатой,Ни в золотой казне.Хозяин, староста округа,Родился сиротой,Без рода, племени и друга,С одною нищетой.И с нею век бы жил детина,Но сжалился мужик:Взял в дом, и как родного сынаВзрастил его старик.Большая чрез село дорога;Он постоялый дворДержал, и с помощию богаНажив его был скор.Но как от злых людей спастися?Убогим быть — беда;Богатым — пуще берегисяИ горшего вреда.Купцы приехали к ночлегуОднажды ввечеру,И рано в путь впрягли телегуНазавтра поутру.Недолго спорили о плате,И со двора долой;А сам хозяин на полатеУдавлен той порой.Тревога в доме; с понятымиНастигли, и нашли:Они с пожитками своимиХозяйские свезли.Нет слова молвить в оправданье,И уголовный судВ Сибирь сослал их в наказанье,В работу медных руд.А старика меж тем с моленьемПредав навек земле,Приемыш получил с именьемЧин старосты в селе.Но что чины, что деньги, слава,Когда болит душа?Тогда ни почесть, ни забава,Ни жизнь не хороша.Так из последней бьется силыПочти он десять лет;Ни дети, ни жена не милы,Постыл весь белый свет.Один в лесу день целый бродит,От встречного бежит,Глаз напролет всю ночь не сводитИ все в окно глядит.Особенно когда день жаркийПотухнет в ясну ночьИ светит в небе месяц яркий, —Он ни на миг не прочь.Все спят; но он один садитсяК косящему окну.То засмеется, то смутитсяИ смотрит на луну.Жена приметила повадки,И страшен муж ей стал,И не поймет она загадки,И просит, чтоб сказал.«Хозяин! Что не спишь ты ночи?Иль ночь тебе долга?И что на месяц пялишь очи,Как будто на врага?»— «Молчи, жена, не бабье делоВсе мужни тайны знать:Скажи тебе — считай уж смело,Не стерпишь не сболтать».— «Ах, нет! вот бог тебе свидетель,Не молвлю ни словца;Лишь все скажи, мой благодетель,С начала до конца».— «Будь так — скажу во что б ни стало.Ты помнишь старика;Хоть на купцов сомненье мало,Я с рук сбыл дурака».— «Как ты!» — «Да так: то было летом,Вот помню, как теперь.Незадолго перед рассветом;Стояла настежь дверь.Вошел я в избу, на полатеСпал старый крепким сном;Надел уж петлю, да некстатиТронул его узлом.Проснулся, черт, и видит: худо!Нет в доме ни души.„Убить меня тебе не чудо,Пожалуй задуши.Но помни слово: не обидитБез казни ввек злодей;Есть там свидетель, он увидит,Когда здесь нет людей“.Сказал — и указал в окошко.Со всех я дернул сил,Сам испугавшися немножко,Что кем он мне грозил, —Взглянул, а месяц тут проклятыйИ смотрит на меня.И не устанет, а десятыйУж год с того ведь дня.Да полно, что! Ты нем ведь, лысый!Так не боюсь тебя;Гляди сычом, скаль зубы крысой,Да знай лишь про себя».Тут староста на месяц сноваС усмешкою взглянул;Потом, не говоря ни слова,Улегся и заснул.Не спит жена: ей страх и совестьПокоя не дают.Судьям доносит страшну повесть,И за убийцей шлют.В речах он сбился от боязни,Его попутал бог,И, не стерпевши тяжкой казни,Под нею он издох.Казнь божья вслед злодею рыщет;Обманет пусть людей,Но виноватого бог сыщет —Вот песни склад моей.
