Читать «Треугольная шляпа, Пепита Хименес, Донья Перфекта, Кровь и песок» онлайн - страница 4

В последней четверти XIX века впервые существеннейшим фактором интеллектуальной жизни Испании стал интерес к русской культуре. Высокий нравственный пафос, резкое неприятие социальной несправедливости, внимание к судьбам «маленького человека», глубокая народность русской культуры привлекли к ней сердца и умы многих испанских литераторов, сделали для многих из них русских писателей учителями жизни и наставниками в искусстве.

Знакомство с европейской и русской литературой несомненно способствовало формированию критического реализма в Испании. Испанские писатели-реалисты успешно осваивают не только новые художественно-эстетические принципы, но и вторгаются в новые сферы социального бытия: так появляется в романе 80—90-х годов антибуржуазная тема, возникает тема судьбы народных масс, их роли и места в жизни страны. Принципиально новое освещение в литературе получает также конфликт между старым и новым обществом, лежавший в основе и многих произведений ранних регионалистов. Для областников капиталистические порядки в Испании представлялись чем-то наносным, случайным и потому, при всей своей «зловредности», более или менее легко устранимым. В последней четверти века большинство писателей уже не может не понимать, что победа буржуазного общества — реальный факт. Исследование социальных истоков этого процесса умирания старого и утверждения нового общества, равно как и его социальных последствий, и составляет, в сущности говоря, общественное содержание всей реалистической прозы Испании конца XIX века.

3

Одним из родоначальников реалистической прозы XIX века в Испании стал Педро Антонио де Аларкон (1833–1891). И в жизни и в творчестве Аларкона было столько крутых поворотов, что некоторые исследователи вообще отказывались принимать писателя всерьез. Маститый исследователь Сесар Барха писал, например: «Аларкон — человек без убеждений, гражданин без принципов, художник без эстетической концепции… Ни как человек, ни как писатель Аларкон не обладал сколько-нибудь устойчивыми взглядами. Напротив, он испытал на себе воздействие всех модных течений своего времени: сегодня революционер, назавтра консерватор; сегодня романтик, а завтра реалист; вчера и либерал и реакционер одновременно; сегодня католик, а завтра… кем он будет завтра? Все его творчество поэтому характеризуется какой-то неопределенностью…»

Барха оценивает Аларкона слишком сурово. Конечно, и в мировоззрении и в творчестве писателя можно обнаружить немало противоречий и непоследовательности, но в самих его метаниях есть нечто закономерное, характерное для той социальной среды, в которой он вырос и сформировался как человек и художник.

Отпрыск оскудевшего дворянского рода, Аларкон по желанию родителей сперва изучает право, потом теологию, но, уверовав в свои литературные таланты, покидает родной андалузский городок Гуадис. Несколько лет он ведет богемное существование в Гранаде и Мадриде, участвует в восстании против режима Изабеллы II, издает газету «Эль Латиго» («Кнут»), в которой бичует придворную камарилью и клерикалов. Позднее в качестве добровольца вступает в испанские войска в Марокко, а с середины 60-х годов дважды представляет в парламенте весьма умеренную партию «Либеральный союз». Приняв участие в низложении Изабеллы II, Аларкон в ходе революции быстро правеет и с середины 70-х годов окончательно утверждается в рядах консерваторов; в 1875 году он становится членом Государственного совета, а два года спустя избирается в Академию, при вступлении в которую произносит речь «О морали в искусстве», объявив открытую войну прогрессивным идеям в жизни и литературе.