Читать «Треугольная шляпа, Пепита Хименес, Донья Перфекта, Кровь и песок» онлайн - страница 12

Как во всяком «тенденциозном» романе, и в «Донье Перфекте» свет и мрак отделяются друг от друга достаточно резко; писатель не прибегает к полутонам, создавая графически четкие портреты персонажей. При всем том присущий Гальдосу дар наблюдательности, умение несколькими штрихами обрисовать не только внешний облик, но и внутренний мир своих героев позволяют ему наполнить жизнью почти все образы, появляющиеся на страницах романа. Читателю, конечно, надолго запомнится донья Перфекта, имя которой с той поры в Испании стало нарицательным, — фактическая властительница всей округи, богатая помещица, человек весьма ограниченного умственного кругозора и фанатической непримиримости ко всему, что противоречит устоявшемуся укладу жизни; женщина жестокая, но скрывающая свою жестокость под личиной показного смирения. Запомнятся и фигуры хитрого и злобного исповедника и ближайшего друга доньи Перфекты дона Иносенсио; местного «касика» Кабальюко, главаря мятежников, сына и внука мятежников против центральной власти; библиомана и искателя древностей дона Каетано, для которого наука не более чем забава праздного ума, и многие, многие другие. Подобно тому как сам городок Орбахоса, казалось, «был погребен и истлевал», напомнив подъезжавшему к нему Пепе Рею гробницу, так и обитатели этого городка в самом сердце Испании могут показаться толпой призраков, восставших из гроба. Но нет, они еще живы, хотя их век и отошел, и еще способны наносить жестокие удары. И это доказывает трагическая судьба Пепе Рея и Росарио: первый из них поплатился жизнью, вторая — рассудком.

А ведь, в сущности говоря, идеалы, которые отстаивал молодой инженер, не бог весть как радикальны. Пепе Рей, несомненно, списанный с натуры портрет энтузиаста-просветителя краузистского толка, вовсе не посягает ни на религию, ни на социальные устои общества. Но в косном, затхлом мирке Орбахосы даже его мечты о преобразовании края при посредстве полдюжины предприятий и нескольких тысяч энергичных рук, даже его вполне невинный скепсис относительно религиозных чудес кажутся неслыханным потрясением основ.

Некоторые зарубежные исследователи выражают сомнение в типичности трагического финала: слишком, мол, несоразмерны причины и следствие. Согласиться с этим никак нельзя: жестокость, с какой карает Пепе Рея и Росарио потревоженный ими мир косности и застоя, присуща этому миру искони в большом и малом: здесь с тупым равнодушием приканчивают мелких воришек, чтобы не конвоировать их в тюрьму; убивают из засады зазевавшегося путника ради нескольких монет; уничтожают «возмутителя спокойствия», осмелившегося бросить хотя бы маленький камушек в это стоячее болото, отравляющее своим смрадом все вокруг.