Читать «Третья промышленная революция» онлайн - страница 197

Эдвард Уилсон, известный гарвардский биолог, говорит, что тесная взаимосвязь с биосферой — это не утопическая идея, а древнейшее чувство, заложенное в нашу биологию, но, к сожалению, утерянное в процессе развития человека. Уилсон считает, что люди внутренне стремятся к единению с природой, и называет это «биофилией». Он ссылается на исследования многих культур, которые показывают склонность людей к открытым пространствам, тучным лугам и полям, испещренным островками деревьев и водоемами. По мнению Уилсона, эта первородная идентификация с ранней фазой развития человека как биологического вида продолжает существовать в глубине нашей биологической сущности как своего рода генетическая память. Последние исследования больных, находящихся в стационаре, показали, что они быстрее выздоравливают, когда видят в окне деревья, открытые зеленые ландшафты и водоемы. Это свидетельствует о восстановительной ценности природы.

Биофилия выходит за пределы ландшафтов и распространяется на наших эволюционных сородичей. При взаимодействии с животными мы непрерывно ощущаем наше сходство. Как и мы, наши братья меньшие стремятся продолжить свое существование. Каждый из них — уникальное создание. Каждое существо имеет свой жизненный путь, каждый день которого полон возможностей и рисков. Все мы уязвимы — наша жизнь, будь то жизнь лисы, пробирающейся через лес, или человека, передвигающегося по городу, чревата опасностями. Мы особенно близки с нашими сородичами-приматами, которые похожи на нас не только внешне, но и по поведению. Они — разумные существа, которые воспитывают своих детенышей, проявляют эмоции, учатся друг у друга и создают рудиментарную культуру, передаваемую от поколения к поколению, устанавливают социальные связи в играх и ухаживании, сообщают друг другу о своих чувствах путем сложных социальных ритуалов, похожих на наши.

По утверждению Уилсона, мы эмоционально идентифицируем себя с нашими братьями меньшими настолько тесно, что начинаем воспринимать их жизнь как свою собственную. Короче говоря, мы сопереживаем. Найдется ли такой человек, который ни разу в жизни не сопереживал какому-нибудь существу — домашнему питомцу или случайному дикому животному? Когда мы видим жеребят, резвящихся на пастбище, излучающих радость жизни, или раненую белку, которая сжимается от боли и страха, нас наполняет глубокое чувство сопереживания — так мы выражаем признание тайны жизни, связывающей всех нас воедино на земле. Сопереживать — значит поддерживать чью-то борьбу за существование и процветание. Мы признаем неотъемлемую ценность чужой жизни так, как если бы эта жизнь была нашей собственной. Сопереживая, мы выражаем наше родство с нашими ближними.

Хотя все мы в тот или иной момент жизни проявляем биофилию, в урбанизированном, высокотехнологичном обществе связь с природой и нашими ближними непрерывно ослабевает. Впервые в истории подавляющая часть человечества, живущего в искусственной среде, оказалась практически отрезанной от остальной природы. Уилсон, а вслед за ним все большее число других биологов и экологов стали опасаться, что утрата биофилии, создавая реальную угрозу физическому, эмоциональному и психическому благополучию людей, в конечном итоге может завести в тупик наше когнитивное развитие как биологического вида.