Читать «Традиции свободы и собственности в России» онлайн - страница 79

Псковская республика не была слепком Новгородской, она продвинулась в своем демократизме еще дальше, и это тоже достаточно интересный феномен.

Академик В.Л. Янин доказал, что Псковская земля стала независимой от Новгорода не в XIV веке, как повелось считать с легкой руки Карамзина, а гораздо раньше. Собственно говоря, Псков был отдельным княжеством в 1014-1036 годах, когда в нем правил князь Судислав, младший сын Владимира Красное Солнышко. Но княжество оказалось слабым и малосамостоятельным, и в 1036 году Ярослав Мудрый без труда упразднил его, присоединив к Новгороду. Однако воспоминание о самостоятельности, как водится, не могло забыться, и окрепший Псков не упустил случая вернуть ее себе.

Случай представился в результате описанных событий 1136 года, когда новгородцы дважды изгоняли князя Всеволода Мстиславича. Изгнанный вторично, он был принят во Пскове. Новгородцы заподозрили, что Всеволод замышляет новое возвращение в Новгород, и князь Святослав Ольгович (о нем у нас тоже шла речь) стал собирать «всю землю новгородскую» — выгонять Всеволода из Пскова. Но тут псковичи проявили твердость, отличавшую их и после. Им хотелось иметь особого князя и освободиться таким образом от подчинения «старшему городу». Заполучив настоящего Рюриковича, они, по понятиям того времени, вновь становились равными Новгороду. Это желание было так сильно, что Псков стал готовиться к отпору и устраивать засеки. Новгородцам стало ясно, что война может оказаться долгой и не наверняка успешной, и они возвратились с дороги. Так Псков стал фактически независимым, а псковичи безмерно возлюбили за это Всеволода Мстиславича. Когда он умер, «из-за плача народа не было слышно церковного пения». Первоначально он был погребен в церкви Дмитрия Солунского, а рядом с надгробием поставлены щит князя и его меч с надписью: «Чести своей никому не отдам». Позже князя причислили к лику «благоверных» и его мощи были перенесены в Троицкий собор.

В.Л. Янин, анализируя письменные источники, убедительно показал, что Новгород признал независимость Пскова вскоре после смерти (около 1144 года) следующего псковского князя, Дмитрия (Аведа). «Вечный мир» между Новгородом и Псковом, заключенный почти два века спустя, не был договором о признании независимости Пскова, это был подтвердительный договор с прямой ссылкой на давно существующий порядок («по старине, по отчине и по дедине»).

Три с половиной века псковской вечевой республики создали во многом своеобразный строй. В.О. Ключевский называл его «умеренной аристократией». Позволю себе более пространную цитату: «Переходя в изучении истории вольных городов от новгородских летописей к псковским, испытываешь чувство успокоения, точно при переходе с толкучего рынка в тихий переулок. Псковские летописцы описывают преимущественно явления мирного характера, поиски князя, строение церквей, городских стен и башен, знамения от икон, пожары и поветрия, изредка недоразумения с новгородским владыкой, епархиальным архиереем Пскова, из-за церковного суда и сборов с духовенства... В Пскове не заметно ни бурных сцен и побоищ на вечевой площади перед Троицким собором, ни новгородского задора в отношениях к князьям, ни социального антагонизма и партийной борьбы. Раз прибили посадников на Вече за неудачную меру; в другой раз собирались кнутом бесчествовать на Вече священников, протестовавших против участия духовенства в военных расходах; однажды спихнули с вечевой степени московского наместника, непрошенного Псковом. Впрочем, подобные излишества — редкие явления в политической истории Пскова».