Читать «Тополь цветет: Повести и рассказы» онлайн - страница 152
Марина Александровна Назаренко
Длинные черно-зеленые пихты заселили центральную площадь между обкомом и гостиницей. Осыпь огнями любую — и празднуй себе Новый год. Но из тайги привезли еще красотку, и кран устанавливал ее в деревянные ясли, придерживая за шейку, а она гордилась, расправляла юбки.
— Вот уж город на свой салтык! У вас тут уживается и забытое и современное, национальное и европейское. И несовместимое, кажется, совмещается, — отходя от окна и прощаясь, говорю я красивому человеку, знатоку и защитнику здешней культуры.
— Наша цель становится все ближе, — отвечал он, выйдя из-за большого стола, и слова его могли одинаково сойти и за стихи, и за «шапку» в газете.
Умное лицо его сдержанно улыбалось в отсвете белых хлопьев, плывших за окнами, а во мне вдруг пропела строчка, пойманная вчера:
Пройдя облисполкомовским коридором, мимо кабинетов, соединявших казенность с домашней непринужденностью, я заглянула в конференц-зал. Но пленум скотоводов закончился, исчезли вчерашние бешеные парни, и вообще везде было пустовато — наступало время обеда.
Только в вестибюле внизу двое спортивных ребят слушали немолодого курносого человечка с растопыренными ушами.
— А вместо рыбалки забросили начальника за семьдесят километров — штиблетики скинули и в сапоги обрядили. Дескать, плевать, что из треста. Хорошо это?
— И правильно, пускай не думают, что геология — прогулка за лунным камнем, геологи — работяги, копатели, ходоки…
Они говорили по-русски даже без акцента — здесь многие так говорили, и это вызывало чувство какой-то великолепной ошибки, допущенной природой. Я выбрала на книжном лотке брошюру о переходе алтайцев на оседлость и делала вид, что просматриваю. Влюбившись за два дня командировки в Горный Алтай, ловлю черты национального характера и внутренне уже выписываю его…
Как прежде случалось, эти двое показались мне в первую минуту чуть ли не близнецами: крепенькие, иссиня-черные. Но у одного лицо нежное, с румянцем сквозь смуглость, у другого дерзкое. Они расспрашивали ушастого, сколько оборудования завезли на открытую золотоносную жилу, а он все брюзжал, отставляя губу и браня, видимо, начальника партии:
— Нет уж, простите-извините, но это свинство — и геологам надо людьми быть. Вот вы геологи…
Ребята слушали с застенчивым или даже со смущенным достоинством.
В столовой гостиницы среди голубого пластика и цветных плафончиков, как-то нервически, вразнобой, спускавшихся с потолка, множество русских лиц — гостиница переполнена, мне еле устроили номер, и то пришлось разориться на люкс.
За моим столом молоденькая алтаечка с длиннобородым пергаментным стариком в капоте на лисьем меху, перехлестнутом поясом. Доедая вторую порцию пельменей (хотя мне не надо бы брать и первой), я не выдерживаю и прошу показать пояс. Девушка разъясняет, что свекор ее — казах, а пояс достался ему от прадедов.
