Читать «Только никому не говори» онлайн - страница 92

- Не вижу связи.

- Убийца, наверное, видит.

- Но я же не убийца, — Ника засмеялся. — Он охотится за нашим художником. Напрасно. Я бы на его месте занялся юношей на крылечке. Он ведь свидетель, а? Ну, будьте откровенны, сыщик, здесь все свои.

- И как бы вы занялись этим юношей?

- Будь я убийцей, — вкрадчиво и сладострастно начал актёр, — я бы прежде всего узнал его телефон, позвонил и, изменив голос, поинтересовался, что тот видел и слышал в день убийства на даче Черкасских.

- А если б тот отказался ответить?

Ника пожал плечами:

- Тогда остаётся один выход — убрать свидетеля. Так ведь следует по законам жанра? — Помолчал и добавил мечтательно: — Неплохое название для детективного романа — «Смерть свидетеля».

- Банально. И вообще, Николай Ильич, вы бы этого не сделали. Кто б там ни был этот свидетель — его сведения имеются V сыщика.

Прекрасная идея. Убирается сыщик с блокнотом. Свидетель — и так, судя по всему, великий молчальник — умолкнет навсегда. Иван Арсеньевич, берегитесь! Серьёзно предупреждаю.

— Спасибо. А связь между сценой и погребом вот какая. Кто-то увлёкся Наташей Ростовой, а поплатилась за это не только она, но и её мать и отец.

- Так вы полагаете, на спектакле…

- Полагаю. Объясните, от кого вы узнали, что Маруся будет позировать Дмитрию Алексеевичу?

- От него, от кого же. Мить, я ведь от тебя узнал?

- Не от меня.

- Разве?.. От тебя, от тебя. Ты забыл.

- Я ничего не забыл.

- Давайте вспоминать вместе. Николай Ильич, вы прибыли на первый же сеанс?

- Ну да. Сидел в этом кресле, в котором сейчас сижу, а женщины располагались вон в том углу, где мольберт. Митя между нами. То есть я видел сразу и картину и натуру. Вот появились первые мазки, пятна, какие-то неясные ещё контуры, потом проступили лица…

- Вы присутствовали и на втором сеансе?

- Да. Увлекательное занятие: из хаоса создаётся мир.

- И было в этом мире что-то такое, что могло встревожить убийцу, как по-вашему?

- По-моему… — начал Ника, его голос внезапно осип. — Я не знаю.

- Вы ведь придумали название? «Любовь вечерняя». Какую любовь вы имели в виду?

- М-материнскую… — он отвёл глаза и вдруг поднялся, подхватил свою чёрную сумку с пола. — В общем, закат, вечер, мать… понятно. А мне уже пора. Ждут на телевидении…

- Николай Ильич, — сказал я вдогонку, — так для кого же все-таки портрет представлял опасность?

- Митька прав, я ничего не помню.

- «Паучка» своего забыли!

- В другой раз, не к спеху! — ответил Ника с порога и исчез. Мы с художником в жгучем недоумении уставились друг на друга.

- А за что Отелло задушил Дездемону? — спросил Игорёк. Вопрос повис в больничной тишине, за окном жаркий день незаметно переходил в душный вечер, и звонко копошились воробьи в кустах сирени.

- Недоразумение вышло, — отрывисто отозвался Василий Васильевич. — Один гад её оговорил. Средневековье — нравы жестокие. Да оно и теперь как-то не легчает. Сидит в человеке зверь.

- А с виду не подумаешь, да, дядя Вась? Шикарный мужик. Но когда он насчёт болезни заюлил, я сразу про него догадался.