Читать «Только никому не говори» онлайн - страница 91

- Если можно, чаю.

- Я сюда принесу. А вы пока входите в атмосферу, осваивайтесь.

Дмитрий Алексеевич вышел. Я задумался, пытаясь определить причины неутихающей тревоги: нервы никуда, телефонный звонок чуть не вывел из равновесия. А тогда за окном, может быть, шёл снег, они сидели в том углу, где сейчас пустой мольберт: Любовь Андреевна и две дочки. Чувствовала ли она, что её девочек, её красавиц, окружает опасность? Уверен, что да. Наверное, она знала, что недолго ей уже заботиться и любоваться на них. «Память будет дочкам» — «Любовь вечерняя». Белые одежды, золотая сеть. Анюта в голубом (зелёное в предгрозовой зелени! Боже мой! Что она скрывает? Что связывает её с убийцей? Жалость?.. Ладно, это потом). Маруся в той самой пунцовой шали, в которой она играла Наташу Ростову и которая истлевает теперь где-нибудь в сырой земле. Трое мужчин — художник за мольбертом, актёр и математик. Сидели, должно быть, в креслах, курили, наблюдали. Среди них кто-то… неправдоподобно живой паучок в белых бутонах. Юный Вертер подарил Наташе Ростовой белый букет, она поцеловала его. Все это он от меня скрыл. А позже, осенью, вдруг увидел портрет. «Я вообще на него не смотрел. Там Маруся в чем-то красном… неприятно». Спортивного Петю, взлетающего по ржавой лестнице, представить…

— А вот и чай!

Дмитрий Алексеевич возник с чайником и фарфоровым чайничком, взял с полки чашки, сахар и мёд. Душистый парок поплыл по комнате, и вновь зазвонил телефон. Художник поднял трубку, повторилось давешнее.

- Однако действует на нервы, Дмитрий Алексеевич! Проверю-ка я, что там поделывают наши клиенты.

Бориса и Пети дома не было. Актёр откликнулся:

- Иван Арсеньевич! Вы опять в Москве?

- Мы с Дмитрием Алексеевичем у него в мастерской.

- Это очень кстати. Я хочу забрать своего «Паучка». Боюсь, он следующая жертва.

Я передал трубку художнику со словами «Пусть приедет», он послушал и сказал сухо:

- Приезжай и забирай. Мне твой «Паучок» надоел… Да и Ника надоел, — проворчал, усаживаясь. — Сумели вы, Иван Арсеньевич, заразить меня эхом подозрений.

Час спустя актёр появился; тихая, доверчивая атмосфера сразу изменилась: шум, блеск, «ужимки и прыжки». Я был настроен недоброжелательно.

- Иван Арсеньевич, — сказал Ника, принимаясь за чай, — вам ни о чем не говорит такое название — «царские кудри»?

- Цветок?

- Совершенно верно. Наши отечественные полевые лилии. Испокон веков, оказывается, процветали в средней полосе. Возможно, в каком-нибудь потаённом месте ещё остались. Цветы крупные, на длинных стеблях, метра полтора высотой.

- А окраска?

- Довольно зловещая: грязно- пурпурными темными пятнами. Мить, не помнишь, росли такие на даче Черкасских?

- По-моему, нет… Пурпурные, полтора метра… Нет, я б запомнил.

- Нет, — с удовлетворением повторил Ника. — Так я и думал. Доктор бредит не о цветочках. Иван Арсеньевич, надо копать с погреба. Доктор в погребе — концовка и тайна этой истории.

- Это концовка, — подтвердил я, внимательно наблюдая за актёром. — А начало: Наташа Ростова на школьной сцене.