Читать «Только никому не говори» онлайн - страница 27
Инна Булгакова
- А почему «Люлю»?
- Очевидно, интимное прозвище. Никогда не слышал, чтоб её кто-нибудь так называл.
- Что же вы делали дальше?
- Да ничего особенного. Отнёс сумку в нашу комнату, потом вышел: вся компания уже дожидалась меня у крыльца — объявил, что голова разболелась. — Борис помолчал. — Уверяю вас, эта любовь им бы недёшево обошлась. Но я не успел. Как говорится, распорядилась сама судьба.
Нет, математик и в роли обманутого мужа был совсем не смешон. Он был опасен-вот подходящее слово.
- Судьбе кто-то крепко помог. Как вы думаете, почему Анюта скрывает, что чутко спит?
- Она и никогда не любила о себе распространяться. Но здесь что-то другое. Возможно, не скрывает, а кого-то покрывает?
- У меня постоянное чувство, Борис Николаевич, что вы многое недоговариваете.
- А вы думайте, анализируйте, вы ж писатель, психолог. Копаться в чужом белье — ваша профессия.
- Продолжаем копаться в вашем. Как вам взбрело в голову доложить отцу об Анюте в день похорон?
- Водки выпил — отказали тормоза, эти самые сдерживающие центры в мозгу. Ну, не смог больше выносить их присутствия, встал и вышел. В прихожей меня догнал Павел Матвеевич… не знаю, за мной он пошёл или ещё зачем… Во всяком случае, он меня окликнул и спросил: «Куда ты собрался?» Я сказал, что голова дико болит, поеду к себе, может, усну. Он предложил свою спальню. Я упёрся: поеду. Тогда он говорит: «Как вам угодно. Со мною и дочерью останется наш друг». Это «вам» и «друг» меня взбесили, и я высказался: «Вашему другу и вашей дочери мы мешаем. У них же большая любовь, не знали?» Он побледнел, схватил меня за руку и прошептал: «Не может быть». Я говорю: «Хотите, докажу?» И тут я почувствовал, что он сходит с ума.
- То есть?
- Он молча смотрел на меня довольно долго, но как будто не видел. И вдруг пробормотал что-то неразборчиво… что-то насчёт лисиц…
- Насчёт чего?
- Лисиц… Точнее, про каких-то лис… Потом сказал чётко и внятно: «Полевые лилии. Только никому не говори. Ты никому об этом не скажешь?» Мне стало не по себе, я вырвал руку и ушёл. Да, я сбежал! От ужаса, от моей прошлой жизни, от всего. И вчера он меня встретил этими же словами. Писательская любознательность, черт бы вас взял!
- Бросьте! Вы три года мечтали высказаться, что, не так? Вы все четверо об этом мечтали, а теперь врёте и скрываете. И помогаете убийце. Но со мной эти игры не пройдут!
Борис поглядел на меня пристально.
- Чего это вы так разволновались, а? Сегодня, кажется, я подкинул вам кое-какую пищу для размышлений. Или пища не нравится? Разочаровались в женщине? То ли ещё будет.
Когда, расставшись с математиком, я вернулся в палату, Анюта ещё сидела возле отца. Она явно дожидалась меня, обернулась на звук шагов и тотчас заговорила:
- Мне надо вам кое-что сказать.
Мне вообразилось вдруг, будто она хочет исповедаться в своих любовных похождениях, и я пробормотал вполголоса:
- Может, выйдем?
Анюта поглядела удивлённо — безмятежный пустой взор, стальные нервы — и пожала плечами.