Читать «Теплая земля Колыма» онлайн - страница 20

— Слушай, мать, — говорю Капке как можно вразумительней. — Давай что-нибудь придумаем. Понимаешь, без твоего молока этому вот пацану крышка. Он же совсем маленький, а у меня сгущенка кончается.

Капка поморгала, утробно икнула и отвернулась. Вот уж действительно скотина! Даже слушать не хочет. Ну я покажу тебе зеленки! Развязываю Капке задние ноги, помогаю ей подняться и привязываю к изгороди за рога. Затем подсаживаю к ней ее же олененка. Он ткнулся в живот матери, поймал сосок и принялся сосать. Я отпихиваю его и подставляю на его место Дичка.

— Ну давай, браток, питайся, что ли?

Дичок поднял голову, уловил запах молока, заволновался и принялся тыкать носом мне в ладонь. Тогда я повернул его к вымени и брызнул молоком в нос. Дичок облизнулся, ткнулся в сосок, поймал и начал сосать. Поглаживаю у него вокруг хвоста, а сам не спускаю глаз с Капки. Да, дергает головой, недовольно похоркивает, но терпит.

Готовлю завтрак, убираю в избушке, а из головы не выходит: «Неужели придется связывать Капку перед каждым кормлением? Да я же с нею замучаюсь. А что, если вымазать Дичка ее молоком? Говорят, после этого коровы принимают чужого теленка. Может, так и у оленей? Что-то долгонько мой Дичок не является домой. Оставляю все дела, бегу к навесам, гляжу и сам себе не верю. Капка стоит в правом углу и подбирает зеленку. Рядом ее олененок. А возле Горбоносой, прижавшись друг к дружке, лежат Дичок и ее малыш. Оленуха старательно их облизывает. Сначала облизала Дичка, посмотрела на меня, тяжело вздохнула и принялась за своего.

Тихонько отступаю и прикрываю калитку.

Олени

С того времени, как Горбоносая признала Дичка, прошло больше недели. Она ухаживает за ним так же заботливо, как и за собственным олененком, и досыта поит молоком. Но ему этого мало. Только Капка начинает кормить своего малыша, Дичок тут как тут.

Капка иной раз словно не замечает Дичка, но чаще всего попытка угоститься на дармовщину заканчивается для Дичка хорошей взбучкой, и он торопится ко мне с жалобным блеянием… Я беру его на руки, ерошу шерстку. Дичок от удовольствия прикрывает глаза. Но однажды он стал вырываться из рук.

— Дичок, ты чего? Лежи спокойно. Мы их…

Он вырвался и, высоко вскидывая украшенный светлым треугольником зад, помчался к Лиственничному. Горбоносая посмотрела вслед Дичку, тревожно хоркнула и бросилась за ним. За нею устремилась Капка, а потом и оленята. Мною тоже вдруг овладело беспокойство. Внимательно осматриваю все вокруг. До опушки метров триста. За спиной струится Фатума. По берегам краснеют заросли распушившихся тальников. Дальше темнеет настоящая тайга из лиственниц, ив и тополей. Над суховерхой лиственницей кружит кулик, да где-то попискивает пеночка.

Нужно уйти от Фатумы. Может, шум воды мешает услышать что-то важное? Делаю несколько шагов. Кажется, в кусте ивняка, у тропы, что-то мелькнуло. Куст качнулся и выстрелил стайкой птиц. Проводив их взглядом, перевожу глаза на куст и… вижу медведя. Он обнюхивает распустившиеся к весне сережки. Лизнул покрытый белым налетом стебелек, чакнул зубами и поймал какое-то насекомое. Скорее всего, шмеля. Погонял челюстями, проглотил и снова нюхает.