Читать «Теория государства. С комментариями и объяснениями» онлайн - страница 159

Сократ утверждал, что нужно следовать мнению не всех, а только некоторых, то есть разумных людей, а еще вернее – мнению того одного, кто знает, что такое справедливость. Иначе говоря, надо следовать истине.

КРИТОН. Но вот ты видишь, Сократ, что необходимо заботиться и о народном мнении: настоящее именно событие показывает, что толпа может производить не маленькое, а действительно величайшее зло, когда кто-нибудь бывает оклеветан пред нею.

СОКРАТ. Да, и надобно, Критон, чтобы она могла производить величайшее зло, дабы иметь силу и для произведения величайшего добра: тогда было бы хорошо. Но теперь она не в состоянии сделать ни того, ни другого, ни умного, ни глупого, а делает, что случится.

КРИТОН. Пусть уж это так, но скажи мне вот что, Сократ: не бережешь ли ты меня и прочих друзей своих, думая, что если выйдешь отсюда, то ябедники запутают нас в беду, будто мы похитили тебя, и что нам необходимо будет или бросить здесь все свое имущество, много денег или сверх сего потерять и что-нибудь иное? Если ты в самом деле боишься подобных вещей, то оставь свой страх. Для спасения тебя, мы обязаны подвергнуться такой, а если бы понадобилось, и большей опасности. Послушайся же меня и не иначе сделай.

СОКРАТ. И это берегу я, Критон, и многое другое.

КРИТОН. Не бойся же этого. Ведь и платы-то немного, за которую берутся спасти тебя и вывести отсюда. Так не видишь ли сам ты, как дешевы эти ябедники и как мало для них нужно? Для тебя, думаю, довольно будет и моих денег: если же, заботясь обо мне, ты скажешь, что моих употреблять не должно, то живущие здесь иностранцы готовы употребить свои. Один Симмиас Фивский принес нарочно для сего достаточную сумму, а принесут и Кевис и другие очень многие. Посему, спасаясь, тебе не должно, говорю, бояться этого. Не затрудняйся и теми словами, которые сказал ты в суде, что то есть, вышедши отсюда, не найдешь, чем заняться. Ведь и в других местах, куда бы ты ни пришел, везде полюбят тебя; а если хочешь отправиться в Фессалию, то у меня там есть знакомые, которые будут тебе очень рады и доставят безопасное убежище, так что в Фессалии ты ни от кого не получишь неудовольсвия. Притом, мне кажется, Сократ, что предавая сам себя, когда мог бы спастись, ты решаешься даже на дело несправедливое: ты стремишься причинить себе то самое, к чему стремились бы и стремятся враги твои, желающие тебе погибели. Сверх сего, ты по-видимому предаешь и сыновей своих, когда так поспешно оставляешь их, имея возможность дать им воспитание и образование: с твоей стороны, они будут жить, как случится, а случится, вероятно, то, что обыкновенно бывает с сиротами во время сиротства их. Или уже не надобно рождать детей, или надобно принимать участие в вырощении и воспитании их. Ты, кажется, избираешь, что полегче, а избрать следовало бы то, что избрал бы человек мудрый и мужественный, по словам которого, вся жизнь должна быть посвящена добродетели. Итак, я стыжусь за тебя и за нас, друзей твоих, представляя, что все твое дело будет свидетельствовать о каком-то нашем малодушии: и внесение доноса в суде, как он внесен, и самый процесс, как он произведен, – все это, будто по какому нерадению и малодушию, ускользнуло от нас, поколику ни мы не спасали тебя, ни ты не заботился о своем спасении, хотя могли и имели силу, если бы с нашей стороны была и небольшая услуга. Итак, смотри, Сократ, чтобы вместе со злом не навлечь на себя и на нас еще стыда. Подумай, да и думать-то некогда – остается принять совет. А совет один: все должно совершиться в следующую ночь; если же несколько промедлим, то уже не будет ни сил, ни возможности. Непременно послушайся меня, Сократ, и отнюдь не делай иначе.