Читать «Тварь у порога» онлайн - страница 3

С годами повзрослев, он во многом сохранил — кстати, весьма обманчивые — черты мальчишеской внешности. Светловолосый и голубоглазый, Эдвард имел свежее, миловидное лицо ребенка, а его усы, которые он упорно пытался отрастить, можно было заметить лишь при самом пристальном рассмотрении. У него был мягкий и легкий голос, а лишенная испытаний жизнь придала его облику некое сходство с юным херувимчиком, избавив даже от малейшего намека на грузность преждевременной зрелости. Он был довольно высокого роста, что в сочетании с приятной внешностью вполне могло бы сделать из него галантного кавалера, если бы тому не препятствовала застенчивость, во многом обусловившая его склонность к уединению и книгам. Каждое лето родители Дерби вывозили его за границу, и он с завидной легкостью воспринимал различные внешние стороны европейского мышления и жизни в целом. Его выраженный в духе Эдгара По талант все больше тяготел к декадансу, тогда как другие художественные склонности и устремления оставались в полуразвитом состоянии. В те дни мы подолгу с ним беседовали на самые различные темы.

Что до меня самого, то, окончив Гарвард, а затем продолжив уже практическое обучение в бостонском архитектурном бюро, я женился и под конец вернулся в родной Эркхам, чтобы заняться любимым делом, и поселился в фамильном доме на Солтонстэлл-стрит, поскольку отец мой к тому времени по состоянию здоровья перебрался во Флориду. Эдвард чуть ли не каждый вечер наносил мне визиты, так что со временем я стал относиться к нему как к одному из обитателей дома. У него была своя собственная манера звонить или стучать в дверь, что стало своего рода только ему присущим кодовым сигналом, а потому вскоре после ужина я частенько прислушивался, не прозвучат ли привычные три отрывистых звонка или удара, сопровождаемые — после паузы — еще двумя. Я также, хотя и значительно реже, посещал его дом, где каждый раз не без некоторой зависти замечал появление в его непрерывно разраставшейся библиотеке все новых увесистых фолиантов.

Учился Дерби у себя в Эркхаме — в Мискатонском университете, — поскольку родители даже на время учебы не хотели отпускать сына от себя. Поступив в него в шестнадцатилетнем возрасте, он уже через три года завершил обучение по курсу английской и французской литературы, получив отличные оценки по всем предметам, за исключением разве что математики и естественных наук. С другими студентами он практически не общался, хотя и не без зависти поглядывал на их «смелые» или «богемные» наряды, пытаясь даже копировать их поверхностно «острый» язык, бессмысленную ироничную позу и весьма сомнительную манеру поведения.

В чем же он преуспел на самом деле, так это в том, что стал искренним приверженцем и усердным исследователем всевозможных тайных магических знаний, ибо библиотека Мискатонского университета всегда была и до сих пор остается одним из крупнейших хранилищ книг из этой области. Сызмальства проявляя поверхностный интерес ко всевозможным фантазиям и причудливым вещам и явлениям, он со временем с головой ушел в изучение различных рун и загадок, дошедших до нас из легендарного прошлого, и словно специально созданных далекими предками для того, чтобы отчасти направлять, но больше озадачивать последующие поколения. Он зачитывался такими произведениями как пугающей «Книгой Эйбона», творениями фон Юнзта, созданным безумным арабом Абдул Альхазредом запретным «Некрономиконом», хотя и хранил в тайне от родителей тот факт, что вообще когда-либо держал их в своих руках. Эдварду исполнилось двадцать лет, когда родился мой единственный сын, и ему явно было приятно, когда своего ребенка я назвал в его честь Эдвардом Дерби Аптоном.