Читать «Там, где папа ловил черепах» онлайн - страница 54

— Значит, придется, товарищи, по Лоткинской нести.

— Большой крюк. Зачем?

— Эх, надо же действительно уважить покойника. Там же асфальт.

— Ладно. Потом уж напрямки?

— Конечно.

С четырех до шести-семи часов вечера звучали на нашей улице траурные мелодии. Шли похоронные процессии, жители подбегали к заборам, считали венки. Дарья Петровна уши прожужжала увереньями, что нет ничего почетнее права нести венок. И мы с Люсей начали мечтать о такой чести. Вот бы кто-нибудь умер в нашем дворе! Или же по соседству. Но нет, если по соседству, то Нам эта честь не достанется. В тех дворах свои охотники найдутся, кто же это удовольствие уступит?

Нам, детям, сами похороны были неинтересны. Мы бросали игры в последний момент, когда гроб с покойником вот-вот над забором поплывет. Бежали, считали венки. Если их было много, Дарья Петровна начинала тихо напевать, если мало — сердилась, ходила потом по району и стыдила родственников покойного.

Оброненное слово

Обед готовил Коля. После школы он шел на Молоканский базар и покупал там всегда одно и то же: картошку и полкилограмма жирной свинины. Из этих продуктов он приготавливал дома суп и рагу. Пока обед варился, Коля обычно читал книгу или что-то припаивал в собранном им радиоприемнике. А я должна была помогать по хозяйству: мыть посуду, убирать и подметать. Эти занятия мне не нравились. Но брат старался убедить, что именно труд и создал человека.

Если бы Коля умолкал хотя бы на некоторое время. Но он твердил и твердил свое, и мне казалось, что работе не будет конца.

— Давай лучше петь, — предложила я однажды.

— Тебе бы все петь и играть с утра до вечера, — тем же тоном продолжал он. — А знаешь лозунг: «Кто не работает, тот не ест»? И ты раз и навсегда должна запомнить, что…

Я убежала во двор. Коля загнал обратно и дал хорошего подзатыльника. Я, конечно, заорала и опять выскочила, но теперь уже не задержалась во дворе, а помчалась на Лоткинскую гору к своей новой подружке Ламаре. Мы познакомились недавно на верхней улице, когда играли в казаки-разбойники, и сразу подружились. А отец Ламары оказался тем самым кузнецом Ило, который на собрании в депо разоблачил Гжевского и Сухиашвили. Дядя Ило был очень рад нашей дружбе с Ламарой, и ее мать радушно принимала меня. Но влекло меня на ту улицу еще и потому, что там, рядом с Ламарой, жил мальчик Отари. Он объявил себя пограничником, и мне нравилось прорываться сквозь его «пограничные линии». У Отара были верные помощники — конопатый Федька и немка Гертруда. Они, в частности, разузнали на Лоткинской, кто я есть, и, завидев издали мою худую загорелую фигуру в сатиновых трусиках, дружно закричали:

— Иришка-кукуришка! Иришка-кукуришка!

А я придумала:

— Отар-гектар! Отар-гектар!

Проскочила мимо них по другой стороне улицы и к Ламаре. У Ламары была айсорка Зина, хорошая девочка, и я предложила пойти, как и накануне, на угол дразнить Отара. Охотно согласились. Вышли со двора. Компания Отара на своем посту. Как упоительно приятно орать что есть мочи, и хлопать в ладоши, и подпрыгивать в такт своим крикам. Солнце блещет, воздух чист и прозрачен, вдали город в мареве зноя, и над железной дорогой дымки.