Читать «Там, где папа ловил черепах» онлайн - страница 167
Марина Эрастовна Гельви
— Крути, крути, — говорила мама и ловко подсовывала под иглу материю.
— Мама, когда ты была такая, как я, тебе правился какой-нибудь мальчик?
— Нравился.
Я удивилась: раньше она вообще избегала таких разговоров.
— И ты… встречалась с ним?
— Встречалась. Он был товарищем моего старшего брата. Они вместе приходили в пансион на воскресные свидания.
— И что?
— Ничего. Переглядывались, я по нем сохла, но… Пережила.
— Что пережила?
— Он после окончания гимназии уехал учиться в Москву. И на этом все.
— Ты его любила?
— Да.
— И у вас не было ни одного свиданья?
— Не было.
— А как же тогда узнавать друг друга?
— Не хочу вспоминать о том времени, — жестко проговорила мама. — Это самые тяжелые годы моей жизни. Как мне хотелось материнской ласки, как я мечтала хотя бы о приветливом слове ее! Скучала я по родным страшно. У меня тогда были ужасные головные боли, такие боли, что мне даже разрешали, при всей строгости режима, лежать днем в дортуаре. Я умоляла маму взять меня из пансиона, но она не брала, потому что наша семья была не в состоянии нанимать частных учителей, а в селе, где мы жили, среднего учебного заведения не было.
— А разве ты не могла жить у родственников в Рязани и учиться в нормальной школе?
— Мои родители гордыми были — не хотели одолжаться. И кроме того, считалось, что закрытое учебное заведение дает лучшее образование. Вот и получалось, что дети часто вырастали, не любя своих родителей. Меня отвозили в Рязань на полгода. В четырнадцать лет у меня начался плеврит, потом затемнение в легких. Лечили меня уже дома, после окончания учебы. В шестнадцать лет, моя дорогая, я уже учительствовала в сельской школе.
— А почему так рано?
— Нужно было зарабатывать, чтобы помогать старшему брату. Он учился в университете. В нашей семье все дети или учились, или работали. Нас было семеро у отца с матерью.
— И тебя, такую маленькую, слушались ученики?
— Еще как. Сельская школа была бедная. В одной комнате занимались одновременно четыре класса. Там были крошки и были дылды выше меня ростом и старше меня.
— И сколько ты там проработала?
— Три года.
— А потом?
— Потом поступила на высшие женские курсы и жила с братом Иваном, он учился на медицинском факультета. Крути ручку.
— Мама, какие молодцы были в вашей семье!
— Молодцы не молодцы, а дело делали. Ну-ка примерь.
— Уже?
Я примерила платье, оно сидело как влитое.
— Мамочка, какая прелесть!
Пришел с покупками папа и через минуту внес в комнату блюдо с пирожными «наполеон».
Я съела сразу три пирожных и, напевая, вышла во двор. Бабка Фрося и Ярошенчиха стали меня разглядывать и хвалить: расцвела. Я им рассказала про Уреки, какая там красота и какой воздух. Каждый расцвел бы, если бы пожил там, у моря.
А бабка Фрося похвалилась: Алешка поумнел в Гяндже. Скоро приедут. Извелась она, скучая по «паразитам».
— Бабушка Фрося, как я рада, что Алешка поумнел! Ведь я виновата в том, что он тогда совершил нехороший поступок.
— А ты-то при чем?
— Ну-у… мы играли вместе…
Не могла же я ей сказать, что угрызения совести с течением времени не покинули меня, мне и сейчас тяжело и стыдно вспоминать о воровстве колец.