Читать «Там, где папа ловил черепах» онлайн - страница 159
Марина Эрастовна Гельви
— А стало бы легче, если бы угадала? — на мгновенье мелькнула мысль: а может, он хочет признаться мне в любви? Но я эту мысль сразу отбросила — вид у Отара был какой-то пришибленный.
— Да что с тобой? Дома неприятности? Тебя тоже мама ругает за…
Он рассмеялся:
— Нет. Мама не ругает.
— А что случилось?
— Да так, ничего. Ну ладно, хватит. Эх-ха-ха!
Такого горестного возгласа я, по правде говоря, еще ни разу от него не слыхала.
Как мне стало потом известно, в день этих самых учений МПВО он получил в школе сразу три двойки. Это было для десятого класса ЧП. Сразу созвали комитет комсомола. А он сам член комитета. Постановили: если за неделю не исправит двойки, не только из Ламариной компании выставят, но и в личное комсомольское дело выговор влепят. Лева угрожал, и Игорь угрожал всячески. Отара ведь на буксир брать не надо, как взяли Федьку. Отар сам вполне может подтянуться, если возьмет себя в руки. Ему разрешили прийти к Ламаре в день учений МПВО только потому, что понимали: в такой необычный, тревожный вечер учеба все равно не пойдет в голову.
Но я же всего этого не знала. И мы с Отаром решили один раз, только один разочек пройтись по Советской улице в Грма-Геле.
Фонари, фонари… Две сверкающие нити. Их трепетный свет манил, зазывал все дальше и дальше. Мы шли, взявшись за руки, забыв обо всем на свете. Вот так идти и идти… А каждый огонек, так заманчиво влекущий к себе, вблизи всего-навсего телеграфный столб с электрической лампочкой на верхушке.
— Почему так, Отар? Почему вблизи совсем не то, что издали?
— А ты б хотела, чтоб разворачивались перед нами огненные цветы? У меня эти огни вызывают другие чувства: что-то грандиозное нарастает в груди, жажду подвигов, славы!
— Где подвиги, там всегда слава.
— Да! Значит, ты меня понимаешь?
— Понимаю, Отар, понимаю!
— Вот, например, Чкалов. Неужели нужно учиться только на пятерки? — После небольшой паузы Отари сказал: — Ведь Чкалов пошел добровольно в армию, когда ему было всего пятнадцать лет! И стал летчиком-испытателем. Без всякого образования он однажды за сорок пять минут сделал в воздухе двести пятьдесят мертвых петель!
— Он же на летчика учился.
— И я буду учиться на летчика!
— Говорят, Чкалов — самородок, — вспомнила я слова моего одноклассника Клима.
— Я не похож на Чкалова? — резко остановившись, браво посмотрел Отар.
— Ты?
Мне хотелось сказать, что Отари лучше всех на свете. Второго такого не было и не может быть!
— Ну, говори!
— Похож!
— А представляешь, когда я поступлю в авиационное училище и надену летную форму?
— Да!
— Сначала я промчу тебя на самолете.
— Боюсь, это, наверно, страшно.
Он радостно рассмеялся:
— Со мной не побоишься?
— С тобой — нет.
Отари начал рассказывать, какие ощущения испытывает летящий в самолете человек, как давит на барабанные перепонки воздух при взлете и посадке, я ахала и охала, в это время совершенно неожиданно, как снег на голову, свалился откуда-то сверху будничный вопрос.
— Скажите, который теперь будет час? Э? — спросил пьяненький человек, сидевший на подоконнике бельэтажа.