Читать «Там, где папа ловил черепах» онлайн - страница 123
Марина Эрастовна Гельви
— Что случилось?
— Папа с мамой поссорились. Сегодня так сильно…
— Не плачь, Надя, не плачь, — я села рядом с ней на скамейку. — Они же раньше никогда не ссорились!
— Теперь ссорятся. Только делают это, когда нас дома нет. А сегодня…
— Но почему, почему?
— Папа сердится, если она надолго во двор выходит. А она говорит: «Не могу все время в подвале сидеть — душно мне. И скучно». Ты же знаешь, Ира, моя мать любит наряжаться. Раньше отцу нравилось, когда она себе что-нибудь шила, а теперь он злится, говорит, что она для Эвгени наряжается и для дяди Резо, который часто к Эвгени приходит. Папа говорит, что мама его разлюбила. Он говорит: «Жить не хочу!» — Надя опять заплакала.
— Почему? Он такой молодой! Ну и что же, что нет ног, он научится ходить на протезах.
— Говорят, они такие грубые, будет больно. Он заранее злится, плачет.
— Но, может, потом…
— Бедный мой папа.
Мы сидели обнявшись, и я как могла утешала. Надя не слушала.
— Домой идти не хочется. А где жить?
В сад вошел Алешка:
— Чего разнюнились?
— У Нади дома неприятности.
— Курить надо.
Мне нравится, что он никогда не пристает с расспросами. Вынул из кармана папиросную бумагу, оторвал четвертинку, вытряс из другого кармана крошки табака на ладонь, закрутил цигарку и, высунув язык, лизнул край бумаги.
— Курить очень вредно, — сказала я.
— Чепуха! А нервы успокаивает. Затянешься раз-другой и — горе с плеч.
Он чиркнул спичкой, медленно, с шиком закурил.
— Эй, дай затянуться! — тряхнула головой Надя.
— Надя, зачем?
— Теперь все равно. Алешка, дай!
Она стала втягивать дым и, не глотая, выпускать его тонкой струйкой. Мне тоже захотелось попробовать.
Пришла Люся:
— И я хочу!
Табака у Алешки больше не было. Тогда собрали сухие листья, растерли их и пальцах, и получилось неплохое курево.
— Ну как, уже не поет сердце? — спросил Алешка у Нади.
— Да, стало легче, — Она закашлялась.
— С непривычки. — а мне нравится курить, — закашлялась и Люся.
Курение не произвело на меня впечатления — было горько во рту и дым царапал горло. Зато я чувствовала себя большой и независимой.
— У нас дома тоже нелады, — сплюнув в сторону, сказал Алешка, — отец психует.
— Опять собрался жениться?
— Шут его знает. Совсем диким стал. Орет ни с того ни с сего.
— Почему люди не могут жить без ссор?
— А вот в городе Солнца никто ни с кем не ссорился, некогда было ссориться: каждый занимался любимым делом и только и думал, как бы побольше радости другим людям доставить.
— Это где такое было?
— В городе Солнца. — И я рассказала про книгу Кампанеллы.
— Неужели так будет при коммунизме? — не верила Надя.
— Да, и еще лучше. Кампанелла ведь писал триста с лишним лет назад. Тогда люди были темные. Мне больше всего нравится, что школ не будет.
— Еще бы.
— Да-а-а. Прямо не верится.
— Представляете: гуляем по улицам, а всякие таблицы умножения и разные правила на стенах домов написаны. Да хоть и не захочешь — все равно в голову войдет.
Алешка опять закурил. Он не очень верил моим словам, он вообще мало чему верил с некоторых пор.
На балкон вышел дядя Эмиль. Постоял. Погладил таскавшуюся к нему Белку. Стал спускаться по лестнице.