Читать «Там, где папа ловил черепах» онлайн - страница 117

По лицу его было видно — он готов это сделать, не нужны ему эти кольца.

— А как? — Его большие выпуклые глаза были растерянны и печальны.

— Хочешь, я отдам?

— Нет, она же спросит, кто вор!

— Тогда забрось в окно!

— Догадается, что это я!

— Сам отдай! Вот так подойди и отдай! Лучше честно. Алешка, ведь ты не плохой, а она добрая, простит!

— Нет!

— Ты отдать ей эти кольца! А то счастья у тебя не будет! Вот посмотришь! Это символ нерушимого союза!

— Треп!

— Нет, не треп! Даже с тетей Аделью такое было!

— Жалею, что сказал тебе.

— Я не выдам. Ножом будут резать — не выдам! Но пойми: воровство — это гадость, ну зачем, зачем ты сделал это, Алешка?

— Так не берешь кольцо?

— Зачем оно мне? И тебе не нужно! Давай отдадим!

— Витьке клятву дал. Кровь мы нашу на камне смешали.

— И теперь будешь вором?

— Нет, но он зарежет меня.

— Он же пока не знает! Скажи, что колец там не было!

На мгновенье в глазах Алешки засветилась надежда и сразу погасла:

— Гжи-Даро растреплется по всему району, что кольца нашлись, ты что, не знаешь ее? Дойдет до Витьки…

Да, это так.

— Что же делать?

— Надо отдать, отдать!.. Если ты сейчас не вернешь эти кольца, ты пропащий человек!

На лестнице послышались шаги. Это дядя спускался во двор. Выскочили из подвала и, пока он ласкал Белку, разбежались по своим квартирам. Мне казалось: все уже знают, где эти кольца. Даже воздух в комнате казался каким-то напряженным, и чудилось, что мои мысли передаются независимо от моего желания другим, просачиваются сквозь стены, кричат: «Воры, воры!»

Я сидела за столом над тетрадями, в голове мутилось, какой-то внутренний голос протестовал: «Это гадость, гадость, гадость!»

За окнами у сквера раздался знакомый свист. Витька. «Где ты, моя смелость? — думала я. — Сейчас нужно выйти и хорошенько поколотить обормота, чтоб не губил он Алешку. А может, Алешка все же послушается меня — скажет Витьке, что не нашел колец?» Мне было совестно глядеть в добрые близорукие глаза Дарьи Петровны. Но Алешку выдать я не могла. Я думала, что его посадят в тюрьму. Был момент, когда я решилась рассказать обо всем взрослым. Но потом испугалась: надо было сделать это сразу. А теперь выходит, что я сообщница. Я знала, это так, ведь кольца были у меня в руках, я могла не отдавать их Алешке. Подняла бы крик, если вздумал бы отнять. Или же хоть одно кольцо взяла бы. Вернула бы потом хозяйке. Как не догадалась сделать это? Тут я честно призналась себе, что Алешка мне дороже, чем Дарья Петровна. Да, но он погибает! Что делать, что?

А время шло. Через несколько дней поняла — поздно. Теперь надо только молчать.

Дарья Петровна обошла тем временем все общежития района. Она заходила в каждое и, остановившись в вестибюле, кричала:

— Маня! Ма-аня, выходи! Хочу еще раз посмотреть на тебя-а-а!

Все Мани — их было удивительно много — выходили из своих комнат, и она их разглядывала. Той не было. А может, она и не Маня?

Предположения, догадки… И все это вперемежку со смехом и шутками. Дарья Петровна своим весельем отвлекала меня от горестных раздумий. И угрызенья совести мучили все меньше и меньше. Ведь кольца сами по себе ее совсем не интересовали. И не верила она в то, что Они символ нерушимого союза. Ни она, ни Бочия никогда их не носили и не собирались носить. Дарью Петровну мучила ревность. Она поминутно вспоминала соперницу и в самый короткий срок вконец извела Бочию. Когда ему становилось уже совершенно невмочь, он обрушивал на нее каскад ругательств и затыкал уши. Тогда она прибегала к нам, именно прибегала — после знакомства с «прачкой» она словно помолодела, — стала укладывать свои жидкие волосы в локоны, залоснилась в креме, над местом, где отсутствовали брови, появились черные несимметрично начерченные дуги, губы заалели в помаде. Она с упоением пересказывала всем, какая была «прачка»: «О, а знаете, она была ничего себе!.. Такая… блян-динка. А как Бочия поглядывал на нее, вах, вах, вах, вах! Как он досадовал, когда Дарья Петровна заявилась домой раньше времени, пах, пах, пах, пах!»