Читать «Там, где папа ловил черепах» онлайн - страница 114

Мы тоже хотели по примеру хозяйки скинуть обувь на лестнице, но она не позволила. Пришлось войти в туфлях и сесть на краешки стульев. Тетя Адель не знала, куда поставить ноги в стоптанных спортсменках. Она попросила у хозяйки газету, чтобы постелить у педалей.

— Что вы, что вы! — воскликнула хозяйка. Впечатление, которое произвела на нас обстановка верхних комнат, просто осчастливила ее. — Для нашей Анны Павловны ничего не жаль!.. Не знаю, какие нужно иметь нервы, а она… И у моих сыновей такие прочные знания!

Тетя Адель осторожно поставила ноги перед педалями, положила руки на клавиши:

— «Ля хом дё Лиль».

И полились необычайно тихие, глубокие, нежные, хватающие за сердце звуки. Я сначала смотрела на блестящий пол — даже тетя Тамара до такого блеска никогда у себя не натирает, — потом на свои прохудившиеся туфли. А потом я забыла, где нахожусь: видела только мою прекрасную тетю, ее необычайно выпрямившуюся спину и откинутую назад голову с полузакрытыми глазами. Из-под ее пальцев лились звуки, и казалось — по озеру шелестят волны, звенит синий воздух, наполненный голосами птиц, светит солнце, вода, голубоватая, прозрачная, искрится, обегая камыши.

Когда прозвучал последний аккорд, все долго молчали. Тетя Адель сникла, стала будничной и, как всегда при чужих, стеснительной. Она опять вспомнила про свои спортсменки, стала извиняться перед хозяйкой.

— Ах оставьте! Сыграйте что-нибудь еще, — попросила та, и мы присоединились к просьбе.

— Скрябин, — пробормотала тетя.

И опять заиграла, и опять распрямилась, как политый на окне цветок. Звучал разноголосый праздник, потом кто-то горько рыдал и… снова верил в жизнь. а мне казалось: я вижу мост через Куру, огни фонарей и девушку, высокую, стройную, с развевающимися по ветру волосами. Она бросает в воду кольцо, она плачет, зовет кого-то… И эхом отвечают горы, и из этого эха вырастает бурная торжествующая мелодия.

Тетя положила руки на колени, мы молчали. Ее игра сделала с нами что-то такое, отчего даже моя всегда рассудительная мама прослезилась:

— Дура ты, Адель. Загубить такой дар, такой талант.

Мы с Люсей умоляли:

— Еще, мы хотим еще!

— Играйте, тетя Адель, играйте!

— Неудобно, — взглянула она на хозяйку.

— Я вас прошу, — подхватила та.

Тетя снова играла: «Озеро Лиль»… Скрябин… Больше ничего она не помнила.

Вышли из калитки гуськом. Все мое тело как-то отяжелело, и что-то больно ныло в груди. Мне было жаль чего-то, а чего — не понимала. Хотелось что-то удержать, вернуть, остаться в светлом луче счастья.

— Да-а-а, — в задумчивости протянула мама.

— Как красиво она играет!

— А меня разбирает злость.

Шли домой молча, нехотя.

— Мама, когда же купим пианино?

— А что пианино, если сами дураки?

Дома опять произошел разговор о продаже дома. Быть может, там, в каком-то другом, хорошем городе, сможем и пианино купить?