Читать «Тайна реки Семужьей (Художник Е. Селезнев)» онлайн - страница 93

Обеспокоенный Барбос поднялся на ноги. Пленники видели его и Немого, освещенных фонарем, следили за каждым их движением. А вот что они делали в темноте — этого видно не было.

Барбос снял фонарь с каменного выступа. Подошел поближе к пленникам. Выбрал на бугристом дне пещеры местечко поровнее, поставил фонарь и вернулся к спящему Немому.

Но и это его не успокоило. Пленники сбились в плотную кучку и оживленно шептались о чем-то.

«Сговариваются!» — со страхом думал Барбос.

Он следил за ними не отрываясь, пока не уловил какое-то подозрительное движение. Новая мысль обожгла его сознание: а если задержанные разобьют фонарь? От них всего можно ожидать. Остаться сейчас в темноте!..

Барбос поднялся, забрал фонарь и поставил его на прежнее место, возле себя. А в спину его ударил знакомый презрительный смех Наташи.

Нервы Барбоса сдали, и он разразился такой руганью, что Немой проснулся и, ошалело хлопая белесыми ресницами, почтительно протянул:

— Вот это да!.. Дает!

А Барбос изливал в ругани все, что накопилось у него в душе за минувшие дни и особенно за последние часы, — и злость, и страх, и жгучее желание выбраться из проклятой каменной ловушки.

Глава двадцать седьмая

ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

И на этот раз Тол по-прежнему уверенно взял след у костра и направился к побережью. Точно, как по проторенной стежке, повторил он путь, пройденный совсем недавно, поднялся на мягко закругленный гребень и знакомой каменной складкой спустился к берегу. Все той же ровной рысцой выбежал пес на гранитную площадку и звонко залаял на море.

Прохор Петрович и Федя стояли возле собаки, избегая смотреть друг на друга. Опять след оборвался у воды.

Первым опомнился от неожиданности Федя:

— А где же Петька?

Прохор Петрович взглянул на затихший птичий базар. Низкое ночное солнце зарумянило обращенную к берегу сторону скалы-часового, вызолотило сидящих на ее вершине бургомистров. От скалы далеко в открытое море вытянулась длинная черная тень.

По расчетам Прохора Петровича, мальчуган должен был ждать в укрытии еще не меньше двух часов.

— Заснул, возможно, — неуверенно предположил Прохор Петрович.

Федя обернулся в сторону березовой рощицы и, сложив ладони рупором, крикнул во всю силу легких:

— Петька-а!

Подождал, не спуская глаз с рощицы. Ответа не было.

— Пе-еть!..

И снова ничего, кроме легкого всплеска под обрывом.

Все стояли, чутко прислушиваясь, не откликнется ли мальчуган. Один лишь Тол беспокойно кружил по площадке.

— Пе-етька-а! — не унимался Федя. — Пе-еть!..

— Полно кричать, — хмуро остановил его Прохор Петрович. — Нету здесь твоего Петьки.

Федя уже и сам понял, мальчуган пропал. Но после того, как об этом прямо и грубовато сказал Прохор Петрович, еще острее охватило юношу обидное ощущение своей беспомощности.

Они отошли от обрыва. Присоединились к державшемуся в стороне от моря старому Каллусту. Говорить никому не хотелось. Да и о чем говорить? Каждый понимал: оборвалась последняя ниточка, за которую они держались в своих поисках. Хотелось спросить: «Что делать дальше?» Но задать этот простой вопрос никто не решался, опасаясь, как бы у него не спросили то же самое.