Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 37
Дмитрий Петрович Яблонский
На закатанном полозьями, сверкающем от солнца повороте кошева раскатилась, стукнулась ободом о березовый ствол. Ожогин встрепенулся. Откинул медвежью полсть, легко выскочил на снег. Ухватился за оглоблю, побежал рядом с Буяном. Щеки старика разгорелись, ноздри раздулись. С полного маха завалился обратно в кошеву, обдавая Кострова горячим дыханием.
— Вот и разогнал кровушку, — весело сказал старик, срывая сосульки с усов. — За всю жизнь столько не ерзал по стульям, как в этот раз. И на заднице трудовая мозоль набивается.
Костров с усмешкой наблюдал за жизнерадостным стариком. Все в нем основательно, по-русски широко, самобытно.
В светлых глазах Ожогина замелькали огоньки.
— Да-а, побесились оратели. Думал, стянут с помоста: перебежчик, орут, двоедушник. А какой я перебежчик? Всю жизнь одной правды держусь, пекусь о мужике. Ну, а как, значит, этот усатый щеголь стал подбивать против тебя выступить, зло меня разобрало. «Ах, так, — думаю, — ты хитер, но и я лаптем щи не хлебаю». «Ваша светлость, — говорю, — я мужик неграмотный, трудновато перед народом выступать». А он-то, дурило, расчувствовался: «Мы, — говорит, — тебе бумажку дадим». Вот я и стал их драть скребком. Потеха!
Ожогин откинулся на спинку кошевы. Потом оборвал смех, лицо стало суровым.
— Щелкуны! Русью править хотели. Зорок глаз у Ленина, под сокольим нарядом разгадал воронье оперение. У воеводы, Митрич, не только булава, но и голова, а они вон что выкомаривают. Деньги сулили, чтоб, значит, я ихнюю правду поддержал… Отвадили мы их, больше не посмеют носа к нам сунуть.
— Расскажу, расскажу в столице, как ты их стегал.
— Скажи, как мужик дуги гнет.
Незаметно доехали до Раздолья. Над крышами рдел багряный закат. Над опушкой леса выплывал медно-желтый полноликий месяц. Потрескивали промороженные до самой сердцевины деревья.
Заиндевевший Буян уперся мордой в тесовые ворота. Навстречу выбежала Наташа.
— Ждали, ждали, — упрекнула она. — Хоть бы весточку прислали. Сейчас пельмешек сварю.
Наташа завела Буяна под навес. Распрягла, жгутом соломы счистила иней со спины, осторожно сняла с конской морды сосульки. Проворно сбегала в дом, укрыла лошадь медвежьей шкурой.
Ожогин стоял на крыльце, любовался быстрыми руками девушки. Подтолкнул плечом Кострова, сказал:
— Бой-девка! За что ни возьмется, все горит.
— В мать пошла, огнистая.
Костров вошел в горницу. Ольга стояла у окна. На ней было новое, из синей шерсти, незнакомое ему платье.
Ольга кокетливо блеснула глазами.
— Ну как?
Костров подхватил ее на руки, закружил по комнате.
Ольга выскользнула из его рук, плавной походкой прошлась по комнате.
— Замечательно! — восторгался Костров. — Как это тебе удалось?
Ольга погрозила пальцем.
— Военная тайна!
— Как у бывалого солдата, — пошутил Костров. — «Что везешь?» — «Снаряды». — «Куда едешь?» — «Военная тайна».
Не спуская с мужа счастливых глаз, Ольга взметнула розоватую льняную скатерть и принялась разравнивать ее, быстро поглаживая маленькими ладонями. И Кострову невольно вспомнилась девушка, протягивающая ему букет цветов в здании суда.