Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 25

— Я тебе подобру, браток, советую.

Упрямые желваки заиграли под туго натянувшейся кожей Тихона.

— Нет! — отрезал он. — На нем не только моя кровь. Надо было бы всем драгунам из нашего эскадрона по «Георгию» дать. И дали б, да вот только в тот злосчастный день нас из трехсот сабель одиннадцать осталось: остальных иприт прикончил.

Коренной, попыхивая трубкой, с интересом слушал рассказ Тихона о том, как гибли драгуны в волнах газовой атаки, как из-за креста смертную казнь ему заменили пожизненной каторгой.

— Н-да, — вздохнул боцман, — много горюшка хватил, но время горячее, как ни говори, а награда-то царская. Ну что ж, надевай, только потом не кричи полундру.

Тихон натянул тельняшку, заправил брюки в голенища сапог, затянул потуже ремень.

— Ты, Гаврило Тимофеевич, большевик? — неожиданно спросил он.

— Вчера заявление в партию подал, не знаю, примут ли!

— Примут, нутро в тебе партийное, — уверенно отозвался Тихон.

— А как же ты теперь жить думаешь? — поинтересовался Коренной.

— Приду домой, огляжусь…

— Погляжу, потянусь, попарюсь, баб пощекочу, — насмешливо перебил Коренной и вдруг стукнул кулаком по столу. — Мало тебя, дохлая камбала, стегали. Я б на месте военно-полевого на сук вздернул.

— За что же? — опешил Тихон.

— За то, что не прозрел, китенок! Тогда бы хоть твои братья поняли, откуда штормом носит, за тебя рассчитались бы.

Тихон смолчал. Боцман речист, напорист. Возражать ему трудно.

— Блажь выкинь из головы, — покручивая бакенбарды, все строже убеждал Коренной. — Ты, кашалот беззубый, понимаешь ли, как совершается революция? Я вот Ленина читал, за сердце берет. А ты, крокодил нильский, раздумываешь.

— Я не раздумываю. Приду вот в Раздолье, скрутим казаков…

— Они тебя ждать будут? Далась тебе эта станица. Пойми, браток, что не там решается судьба революции, а здесь, во Владивостоке, — сомнут мастеровщину, амба и твоему Раздолью; и моему крейсеру, и всей русской земле. Чуешь? У нас в пехоте строевых командиров нет, а у тебя опыт. Не растерялся, эскадрон повел в атаку. Не всяк так-то вот может… Ну, ладно, — прервал Коренной.

Он распустил запасную койку, бросил на нее одеяло, подушку.

— Ложись отдыхай! Утром крой в свое Раздолье.

Так и не заснул Тихон в эту ночь. Все обдумывал, взвешивал. Коренной прав — видно, Владивостоку и впрямь грозит опасность. Не все так просто, как ему представлялось в тюремной камере. В Раздолье он еще не один раз побывает, а вот поглядеть, с чего начнет действовать Владивостокский Совет в свои первые дни, непременно стоит. Да и непреклонный долг революции свое диктует. Вспомнилась тюрьма, один из заключенных — большевик. Когда уводили его на расстрел, он, прощаясь с Тихоном, сказал: «Держись, унтер, мастеровых, без рабочих крестьянство не разобьет ярма».

Завтракали молча. Угрюмо поглядывал Коренной на задумчивого драгуна, чего-то ждал. Когда Тихон сунул деревянную ложку за голенище, боцман протянул ему парусиновый мешок.

— На, салажонок, в дороге сгодится: здесь вобла, сухари, соль да котелок. Прощай, мне в Совет.