Читать «Таежный бурелом» онлайн - страница 129

— Теряться нельзя, испытания только еще начинаются. Но интервенты не устоят! Сила в нас, в народе! Разве у тебя одного горе?

— Понимаю, Митрич, понимаю… Да сердце кровью исходит, как на ногах держусь, сам не знаю…

На следующий день предстояли выборы командиров ополчения. Со всех волостей собрались доверенные лица. Задымили костры. Крестьяне оживленно переговаривались. Большинству хотелось иметь командира из своей волости, из своего уезда.

Совещание началось с выступления Кострова.

Костров рассказал о рабочих дружинах и отрядах Красной гвардии. С их созданием, сказал он, положено начало организации частей регулярной армии Российской республики. Он словно делился с крестьянами своими мыслями. Говорил о том, что мощь и боевая готовность зависят от организованности и дисциплины, от степени воинского мастерства личного состава и морально-боевых качеств воинов; о том, что народ должен выдвинуть из своей среды надежных командиров.

После выступления Кострова разгорелся беспорядочный спор.

— Нет, старики, среди нас такого человека, — надрывался больше других сутулый бородатый ополченец. — Нас, почитай, дивизия с гаком, по-нонешному такое не всякому генералу по плечу. А кто мы? Мужичье сиволапое! Военное дело знать надо.

— А Тихон Ожогин?

— У Тихона своих хлопот под завяз.

— А если Егорыча с Вяземской? Как-никак прапор, ну и возраст подходявый.

— Не годен! У него вся сила в кулаке, да и заносчив, не в меру спесив. Здесь человек особенный нужен, а не гав-гав. Не на кулачный бой идем.

Сафрон Абакумович резко кинул:

— Ты, Мирон, не мути народ. К белякам на поклон не пойдем.

— Не всякой голове по плечу генеральский эполет! — крикнул в ответ кто-го. — Нет среди нас полковника-воеводы.

Говорить пожелал дед Михей. Кряхтя, вскарабкался на телегу.

— Тот не хорош, этот бородой не вышел. Верно Абакумыч говорит — на поклон к офицерью не пойдем. Шутковать, сыны, не время. Нет такого косяка гусей, в котором бы не нашлось вожака. Там, сыны, пришлого заклюют. А вас эвона сколь, неужели ни одно плечо под эполет не годно?

— А ты подскажи! — вызывающе крикнули из толпы.

— Можно и подсказать, коли умом бог некоторых обидел. Чем, скажем, Сафрон не воевода? Глаз зорок, голова светла, самостоятелен, ну, а хватка дай бог генералу, и справедлив. Так ли, Богдан Дмитриевич, я понимаю красного командира?

— Правильно, дедушка Михей, — секунду подумав, отозвался Костров.

Старик, посмеиваясь беззубым ртом, нагнулся и взял смутившегося Ожогина за руку.

— Лезь повыше, Сафрон, чтоб все зрили. Погляди народу в очи.

Ожогин нехотя взобрался на телегу. Он стоял перед толпой в холщовой рубахе, в своей широкополой соломенной шляпе.

— Люб ли воевода? Гож ли в атаманы? — спросил Михей крестьян, глядя из-под клочкастых пепельных бровей.

Глухой шум прокатился над толпой:

— Ожогина в генералы! Сафр-о-о-на!..

Опустив голову, Ожогин угрюмо молчал, сердце тревожно стучало. Люди вручали ему свою жизнь. Хватит ли умения, жизненного опыта, чтобы как можно больше людей сохранить и добиться победы?