Читать «Страшные сказки для дочерей кимерийца» онлайн - страница 198

Тогда — зачем все это?

Стою я вот так, значит, и решиться не могу. А тут как раз свист раздался. Унгиз — он только на слова жадный да скаредный, а свистит от души, так, что с крыш солому сдувает. И просто так, ради баловства, свистеть не будет, значит, уходить надо.

Ну, я и ушел.

Посмотрел на Прекрасного Золотого Павлина еще разок, напоследок, — да и ушел себе.

— Так и ушел? — жалобно охнула Атенаис — И даже не единого перышка не отломил? Не на продажу, нет, просто для себя, на память?!

Сай не стал отвечать. Но промолчал так многозначительно, вздохнул так горестно и с такой укоризной, что Атенаис смутилась. И даже вроде бы слегка покраснела. И тоже вздохнула — то ли прониклась, то ли по хвосту павлиньему печалилась по извечной женской жадности до всяческих диковинных драгоценностей.

Конан отвернулся, поскольку прятать улыбку становилось все труднее. Окинул плоскогорье взглядом предводителя. И углядел таки необходимое.

Небольшую такую ложбинку с тенистой рощицей. А, значит, и с каким-то водоемом — в здешних местах деревья просто так не растут, обязательно только возле ручьев, озер или подземных рек, до которых местные жители обязательно докопают хотя бы один колодец. А чаще — и не один.

— Привал! — рявкнул король Аквилонии, оборотившись к своему отряду, — Располагаемся на ночевку.

И рукой махнул, высочайше указуя, где именно располагаемся.

* * *

Разбить лагерь в столь подходящем месте — дело нехитрое. Особенно для таких опытных в походных делах бойцов, как Черные Драконы Конана и ни в чем не собирающиеся уступать своим аквилонским соратникам благородные соколы Сая. А потому к тому времени, когда король Аквилонии, удалившийся на дальний конец прятавшегося в рощице небольшого озерца для вечернего омовения, обнаружил там с тою же целью расположившегося на топком бережку Сая, клепсидру и раза бы перевернуть не успели. Если бы, конечно, кому-то из стражников пришла бы в малоразумную голову подобная блажь — тащить с собою в тяжелый и опасный поход столь хрупкий и громоздкий времяизмерительный инструмент.

Сай уже закончил с омовением, но одеваться не спешил. Подсыхал на легком ветерке, подставляя еще теплым вечерним лучам смуглую кожу.

Конан тоже не стал спешить. Постоял, заложив руки за спину, с одобрением оглядывая сухощавую мускулистую фигуру молодого шемита и ожидая, пока осядет поднятая купавшимся соколом муть — действительно, сокол! Вон как крыльями всю прибрежную прозрачность взбаламутил!

Вовсе он не хилый, этот благородный обитатель аквилонского подземелья. Худой — да, но это не болезненная или изнеженная худоба слабосильного придворного щеголя, а, скорее, хищная поджарость матерого степного волка, на котором ни грамма не то что лишнего жира — даже дурного лишнего мяса ни грамма нет, одни сплошные друг с другом перевитые насмерть жилы. На чужую смерть перевитые.