Читать «Страшные сказки для дочерей кимерийца» онлайн - страница 194

Селиг слегка поморщился и прервал горячие клятвы своего управителя ленивой отмашкой руки. Бросок блюда об стену и разглядывание перепуганных рабов улучшило его настроение до почти миролюбивого. К тому же с первого этажа уже этак с четверть поворота клепсидры тянуло разнообразными вкусными запахами, напоминая о том, что близится время вечерней трапезы. А пропускать трапезы без особых к тому причин король Шушана не любил. Да и по особым причинам не любил тоже.

— Немедленно — не надо… пусть себе. Отдохни, подкрепись как следует, соберись с силами. И завтра с утра…

* * *

Лайне рыдала в голос.

Огромными слезами размером с кулак, всхлипывая и подвывая так, что со двора замка то и дело взволнованно откликалась собачья свора.

Край одеяла промок насквозь, хоть выжимай, и даже солома под ним намокла, на ночь придется подвернуть его как-нибудь вниз. Но это — на ночь, потом. А пока она валялась на промокшем насквозь одеяле — вымотанная, словно после целого дня бешеной скачки верхом, заливающаяся слезами и — довольная.

Получилось.

Она так и уснула — прямо на мокром одеяле, усталая, плачущая и довольная. Еще не зная, что все старания оказались напрасны — у смотровой щели давно уже никого не было. А в трапезной, что расположена на первом этаже замка, очень толстые стены…

* * *

— А однажды я чуть было не украл Золотого Павлина Сабатеи!

Знакомое название привлекло внимание Конана, до этого думающего о своем и осматривающего окрестности, как и положено руководителю отряда. Солнце потихоньку клонилось к закату, лошади шли неторопливым аллюром, ничуть не мешающим присматривать подходящее для ночевки местечко или разговаривать с соседом, ежели придет кому такая охота. А если быть совсем уж точным — с соседкой.

Король Аквилонии не стал оборачиваться, чтобы не спугнуть рассказчика — так только, глаза слегка скосил и направил все свое внимание в нужную сторону.

А именно — на благородного сокола Сая.

Благородный сокол выглядел неплохо — приоделся, почистил перышки и теперь вовсю ворковал, горделиво выпячивая цыплячью грудку и больше напоминая впавшего в весенний экстаз хохлатого голубя, чем своего гордого и сурово-хищного тезку. Сходство Сая с перепутавшим осень с весною переливчатокрылым голубем усиливалось двумя обстоятельствами — несмотря на довольно теплую погоду, нацепил этот достойный предводитель разбойников лучший свой плащ, тяжелый и шитый золотом. И тот теперь топорщился у него за плечами, — жарко все-таки! — напоминая сложенные голубиные крылья. Вторым обстоятельством был кидарис — тоже парадный. Бляшки литого золота заходили на нем друг на друга наподобие рыбьей чешуи, не оставляя ни пальца свободного войлока, а сверху крепились еще и всевозможные цепочки и подвески — качались, звякали, пускали во все стороны россыпи солнечных отблесков.

Что там голубь?!

Павлин!!!

Только вот ни у какого павлина не бывает такого хитрого и хищного взгляда. Даже у Золотого Павлина Сабатеи.

Кстати — а что там про Сабатею?

— Не может быть!

Это уже Атенаис — восторженно, с непременным аханьем и якобы неверяще. Но так, чтобы даже самому глухому и непонятливому собеседнику сразу же ясно было, что не верит она ему именно что якобы. И очень хочет, чтобы ее в этом мнимом неверии обязательно разубедили.