Читать «Страх, надежда и хлебный пудинг» онлайн - страница 59

Я удивился тому, что отец неожиданно занял сторону Грейс, но тирада Коула удивила меня еще больше.

– Что? – спросил я.

Коул повернулся ко мне.

– Разве не очевидно?

– Коул, – прервал его мой отец. Его щеки стали пунцового цвета. – Не меняй тему, окей? Речь сейчас о тебе и о Грейс.

Я увидел, как на лице Коула замелькали эмоции. Сначала гнев с возмущением, потом недоверие и, наконец, осторожное любопытство. Но последними появились надежда и страх. Как всегда – сразу вместе.

– Я подумаю, – сказал он. – Это максимум, что я могу обещать.

Папа кивнул.

– Хорошо.

***

– Понятия не имею, что нашло на отца, – сказал я вечером Коулу, пока мы готовились ложиться в постель.

Он, уже раздетый, со смехом сел на кровать.

– Джон, неужели не очевидно? На него нашло все то же самое, что находит на мужчин с начала времен. – Он плюхнулся на кровать и вздохнул. – Ну, во всяком случае, на натуралов.

Я замер в полуснятой рубашке. Мне понадобилось какое-то время, чтобы сложить два и два.

– Ты хочешь сказать…

– Мы оставили их в тех немецких апартаментах, словно в умильном любовном гнездышке посреди холодной баварской зимы. Стоит ли удивляться.

Меня пробирало от одной только мысли, что папа занимается сексом. А уж от того факта, что он занимался им с Грейс…

– О, боже мой. Давай об этом больше не говорить. Страшно даже представить.

– Будь на ее месте другая, я был бы за него счастлив. Интересно, кто сделал первый шаг?

– Не знаю и знать не хочу. Все. Давай больше никогда не обсуждать эту мерзость.

– Если вдуматься, это даже смешно.

– Смешно? Я бы сказал «тошнотворно».

– Джонни, ну не будь так жесток. Ты что, намекаешь, что через двадцать лет у нас с сексом будет покончено?

– Надеюсь, что нет.

– Вот-вот. – Он усмехнулся. – Только представь, как оно будет ужасать нашу дочь.

Когда он подал это с такой стороны, мне тоже стало смешно. И все же… папа и Грейс? Я содрогнулся.

Раздевшись, я лег рядом с ним, и он положил голову мне на плечо.

– Так что ты собираешься предпринять? – спросил я.

– Насчет того, чтобы мы занимались сексом?

– Нет, остряк. Насчет своей матери.

– Даже не знаю. Что, по-твоему, мне следует сделать?

– Я тоже не знаю. – Я растерялся. Мне хотелось помочь ему, но я понятия не имел, что предложить. Было невозможно представить, что чувствует человек, когда на одной чаше весов лежит тяга к матери, а на другой – способность простить ее. Или когда ты уравновешиваешь свое одиночество и свою правоту.

Но я знал того, кто представить все это мог.

– Возможно, тебе стоит позвонить Анжело.

Коул с минуту это обдумывал.

– Наверное, он сможет посочувствовать больше, чем кто бы то ни было.

– В Париже Зак рассказал, что мать Анжело снова его разыскала.

Коул кивнул.

– Да. Ты прав. Он этих тем избегает, но…

– Но я уверен, что, если спросить, он ответит. Особенно, если его спросишь ты, и он узнает, почему ты завел такой разговор.

– У него другой случай…

– Да, другой. И, возможно, ответа он тоже не даст, но тебе станет легче, если ты поговоришь с человеком, который знает, каково это, по себе.