Читать «Стихотворения, включавшиеся автором в прижизненные сборники» онлайн - страница 44

Я номер взял в гостинице, известной

Тем, что она излюбленный приют

Людей, как я, которым в мире тесно;

Слегка поужинал, спросил

Бутылку хересу, бумаги и чернил

И разбудить себя велел часу в девятом.

Следя прилежно за собой,

Я в зеркало взглянул. В лице, слегка помятом

Бессонными ночами и тоской,

Следов не видно лихорадки.

Револьвер осмотрел я: все в порядке…

Теперь пора мне приступить к письму.

Так принято: пред смертью на прощанье

Всегда строчат кому-нибудь посланье…

И я писать готов, не знаю лишь кому.

Писать родным… зачем? Нежданное наследство

Утешит скоро их в утрате дорогой.

Писать товарищам, друзьям, любимым с детства…

Да где они? Нас жизненной волной

Судьба давно навеки разделила,

И будет им,- как я, чужда моя могила…

Вот если написать кому-нибудь из них -

Из светских болтунов, приятелей моих, О, Боже мой, какую я услугу

Им оказать бы мог! Приятель с тем письмом

Перебегать начнет из дома в дом

И расточать хвалы исчезнувшему другу…

Про мой конец он выдумает сам

Какой-нибудь роман в игривом роде

И, забавляя им от скуки мрущих дам,

Неделю целую, пожалуй, будет в моде.

Есть у меня знакомый прокурор

С болезненным лицом и умными глазами…

Случайность странная: нередко между нами

Самоубийц касался разговор.

Он этим делом занят специально;

Чуть где-нибудь случилася беда,

Уж он сейчас бежит туда

С своей улыбкою печальной

И все исследует: как, что и почему.

С научной целью напишу ему

О собственном конце отчет подробный…

В статистику его пошлю мой вклад загробный!

"Любезный прокурор, вам интересно знать,

Зачем я кончил жизнь так неприлично?

Сказать по правде, я логично

Вам правоту свою не мог бы доказать,

Но снисхождения достоин я. Когда бы

Вы поручились мне, что я умру…

Ну хоть, положим, завтра ввечеру,

От воспаленья или острой жабы,

Я б терпеливо ждал. Но я совсем здоров

И вовсе не смотрю в могилу;

Могу еще прожить я множество годов,

А жизнь переносить мне больше не под силу,

И, как бы я ее ни жег и ни ломал,

Боюсь: не сузится мой пищевой канал

И не расширится аорта…

А потому я смерть избрал иного сорта.

Я жил, как многие, как все почти живут

Из круга нашего,- я жил для наслажденья;

Работника здоровый, бодрый труд

Мне незнаком был с самого рожденья.

Но с отроческих лет я начал в жизнь вникать,

В людские действия, их цели и причины,

И стерлась детской веры благодать,

Как бледной краски след с неконченной картины.

Когда ж при свете разума и книг

Мне в даль веков пришлося углубиться,

Я человечество столь гордое постиг,

Но не постиг того, чем так ему гордиться?

Близ солнца, на одной из маленьких планет

Живет двуногий зверь некрупного сложенья,

Живет сравнительно еще немного лет

И думает, что он венец творенья;

Что все сокровища еще безвестных стран

Для прихоти его природа сотворила,

Что для него горят небесные светила,

Что для него ревет в час бури океан.

И борется зверек с судьбой насколько можно,

Хлопочет день и ночь о счастии своем,

С расчетом на века устраивает дом…

Но ветер на него пахнул неосторожно -

И нет его… пропал и след…

И, умирая, он не знает,

Зачем явился он на свет,

К чему он жил, куда он исчезает.