Читать «Спартанский лев» онлайн - страница 275

Не менее резко высказывался и Леарх. Он утверждал, что союзники примкнули к Леониду, поверив его словам, что вскоре всё спартанское войско прибудет в Фермопилы.

   — Получается, что эфоры обманули не только Леонида, но и союзников, — говорил Леарх. — Теперь Леонид мёртв. Персы разоряют Фокиду и Локриду Опунтскую. Беотийцы сложили оружие. Афины и Мегары в страхе. В страхе и города на острове Эвбея, так как эллинский флот ушёл из Эвбейского пролива к острову Саламин. Причём наш флот отступил, одержав победу над персидским флотом у мыса Артемисий. Кто знает, может, персы были бы окончательно разбиты на море, если бы Ксеркс не захватил Фермопилы, ведь Эвбейский пролив, по слухам, идеально подходит для морских сражений. Теперь из-за преступной нерешительности эфоров персы господствуют на море и в Срединной Элладе!

Смелые речи и обвинения двух гонцов очень скоро дошли до эфоров, которые незамедлительно стали действовать. Возмутило их и своеволие Горго, которая осмелилась своей рукой написать приказ Леониду об отступлении и запечатать этот приказ государственной печатью. Такое вмешательство в государственные дела приравнивалось в Спарте к тяжкому преступлению. Однако открыто обвинять Горго эфоры не решились, поскольку вся Спарта говорила о беспримерном мужестве её супруга. Изо дня в день к дому Горго шли люди, мужчины и женщины, чтобы выразить царственной вдове своё восхищение подвигом Леонида.

Поэтому гнев эфоров не коснулся Горго, но обрушился на головы Леарха и Аристодема. Их эфоры вызвали к себе и в присутствии военачальников обвинили в трусости и невыполнении воинского долга.

   — По закону, вы оба должны были разделить судьбу воинов Леонида, — начал эфор-эпоним. — Мне кажется, вы намеренно задержались в пути, дабы не участвовать в трагической развязке у Фермопил. Конечно, вы оба не могли знать, что персы отыщут обходную тропу, но подавляющее численное превосходство варваров не могло не внушить вам мысль о неизбежном печальном конце сражения. Вот почему вы промедлили в пути и в результате остались живы.

   — Помимо этого вы ещё осмеливаетесь обвинять нас в предательстве! — сердито добавил кто-то из эфоров.

   — Как будто мы с самого начала не говорили Леониду, чем может обернуться вся эта затея с защитой Фермопил, — прозвучал ещё один раздражённый голос.

   — Не вам судить о наших действиях и решениях, — продолжил Гиперох. — Не вам обвинять нас в измене и медлительности, ибо вы оба — преступники. Как не выполнившие свой воинский долг вы оба объявляетесь «задрожавшими». Отныне вам нет места в народном собрании, а также на любых торжествах. Нет вам места и в домах сисситий. Родственники не имеют права предоставлять вам еду и кров. Всякий заговоривший с вами на улице или пустивший к себе в дом будет оштрафован. Смыть этот позор вы сможете только кровью.

Слушая обвинительную речь Гипероха, Леарх побледнел. Подвергнуться подобной опале было самым большим позором для любого гражданина Спарты. Аристодем же выслушал эфора-эпонима с презрительной усмешкой на устах. Он не сомневался, что эфоры поступят именно так. Это была единственная действенная мера, чтобы заткнуть рот.