Читать «Спартаковские исповеди» онлайн - страница 317

И все же беседа – пусть не такая долгая и обстоятельная, как с другими героями этой книги – состоялась, за что и Карпину, и Трахтенбергу большое спасибо. В последний день перед кратковременным отпуском, 15 декабря, у молодого тренера-гендиректора в 11 вечера закончилась очередная деловая встреча. Тогда и раздался его звонок.

– Не буду лукавить: мол, за «Спартак» стал болеть с первых лет жизни, – начал Карпин. – Дети в этом смысле чаще всего идут по стопам родителей, а мой папа переживал за «Торпедо». В 7–8 лет я брал с него пример, но потом это ушло – в подростковом возрасте уже не болел ни за кого. Все равно в эстонской Нарве, где мы жили, регулярно смотреть матчи той или иной команды было невозможно. Так что в основном наблюдал по телевидению за всеми советскими командами, участвовавшими в еврокубках. И детская мечта была – попасть в сборную СССР, а не в какой-то конкретный клуб.

Рассказывали, что когда-то после финала турнира «Кожаный мяч» в Ереване великий спартаковец Сергей Сальников сказал, что из Карпина получится хороший футболист. Но лично мне он этого не говорил, так что подтвердить достоверность этой истории не могу. Зато точно знаю другое – до 21 года, пока не попал в «Спартак», в настоящий футбол я не играл.

Не скажу, что время, допустим, у Валерия Овчинникова в таллинском «Спорте» или у Анатолия Полосина в воронежском «Факеле» прошло для меня даром. Но тому, что на поле надо не только бегать, но и думать, меня научил Олег Иванович Романцев. 100 % моего понимания футбола – от него. До перехода в «Спартак» о многих вещах понятия не имел, причем не только в атакующем, но и в оборонительном плане. Все знают, с каким удовольствием «Спартак» всегда играл в «стенку» – но именно у Романцева я научился и тому, как надо играть против той же «стенки».

У того же Овчинникова упор делался совсем на другое. Мне тогда повезло – согласно положению о соревнованиях в каждой команде второй союзной лиги в обязательном порядке должен был играть футболист не старше 18 лет. А когда стал совершеннолетним, Валерий Викторович «отмазал» меня от службы в армии, и «воевал» я в том же самом «Спорте». Не всегда, правда, на зеленых полях – однажды он для профилактики меня на месяц в воинскую часть сослал. Но и это было отдыхом на Гавайях по сравнению с тем, что происходило на предсезонных сборах.

Каждый год во время предсезонки он торжественно объявлял: «А теперь поедем на две недели в Освенцим!» Под Освенцимом подразумевался Цахкадзор, высокогорная база олимпийской сборной СССР по легкой атлетике. И мы могли пробегать в тамошнем манеже по 60–70 трехсотметровых кругов. Ладно бы еще на воздухе – может, и полезно продышаться к сезону. Но по манежу?! Легкоатлеты нас спрашивали: «А вы, парни, из какого вида спорта будете?» – «Футбол». У них глаза на лоб лезли: ни разу с мячом они нас не видели. Мяч за эти две недели нам бросали пару раз, да и то после кросса и в снегу по колено. В первых двух-трех матчах сезона мы любого соперника затаптывали. Но потом команды, набиравшие форму не такими экстремальными методами, прибавляли, и мы привычно опускались вниз.