Читать «Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт» онлайн - страница 757

Насколько я поняла, Иван Антонович, после издания сборника своих рассказов, задумался о фантастике – ой, это выходит, раньше, чем в мире «Рассвета», там ведь у него еще «На краю Ойкумены», две книги вышли, и лишь после «Туманность Андромеды»? И еще больше десяти лет до того – хотя если человеку уже под сорок, характер сложился, опыт набрался, мировоззрение сформировалось, то вполне может взяться – вот только будет это совсем другая вещь, интересно! И кто же это идею подал – или Ефремова кроме меня еще кто-то опекает? Хотя мог и сам дойти, раз он после такие замечательные книги написал, значит, сидело уже это у него в душе? И «Андромеда» там начала издаваться в «Технике – молодежи» с января 1957-го, еще до спутника, это уже после космическая фантастика косяком пошла – вот интересно, кто это на «Воронеже» такой любитель, и кто мне на ноут подборку делал? Которую я читала, среди прочих занятий – когда в Москву вернулась, а Владик не родился еще, времени свободного было навалом. Так вполне мог Ефремов беляевской «Звездой КЭЦ» вдохновиться или «Прыжком в ничто». Если сумеет еще один важный компонент в книгу добавить…

А мэтры считают фантастику чем-то несерьезным. И советуют прекратить баловство и заняться соцреализмом, то есть воспеванием боевого и трудового подвига советских людей. Что кое-кто из них в кулуарах называет «обязаловкой», «тягомотиной» и даже «моральным госзаймом», есть уже сигналы, с конкретными именами, но это пока другая история. Ой, как очередной критик обличает, с каким пылом – не иначе от зависти, что кто-то может летать мыслью, а ему не дано! Однако надо Ивану Антоновичу помочь, а то заклюют! И не родится Великая книга – ну не может же человек на взлете своего таланта плохую вещь написать!

– Простите, товарищ, отчего вы сравнили фантастику с «пинкертоновщиной»? – спрашиваю я. – Лично мне, например, очень нравятся книги Александра Беляева. И Жюль Верна. Что, на ваш взгляд, плохого, если наши советские люди, в первую очередь молодежь, будут читать подобные повести и романы?

Критик в ответ начинает говорить о долге советского писателя выдавать на-гора продукт высшего сорта. А это очевидно, что развлекательное чтиво никогда не сравнится с настоящей литературой.

– Тогда будьте добры, дайте определение, что такое «настоящая», – продолжаю я, – что вы сказали, это сложный вопрос, не литера– туроведу не понять? Вы для литературоведов пишете или для широкой публики?

Снова словесная вода минут на пять. Слушать устала – и кажется, не только я одна.

– Может, вы, товарищ инструктор, проясните линию партии? – спрашивает председательствующий. – Если, конечно, вы беретесь судить о литературе.

Ах так? Еще и с намеком? Ну, получите!

– Я не берусь судить о литературе как таковой, – начинаю я, – но вы согласны, что литература не сама по себе нужна? А чтобы люди, читая, сами становились лучше, духовнее, умнее, добрее. То есть решалась задача образования – возможно, в художественной форме, где на фоне сюжета сообщаются сведения из естественных наук, что очень хорошо выходило у Жюля Верна. Или задача воспитания – но для того нужно, чтобы герои были настолько реальными, живыми, что их жизненный опыт становился вашим, после прочтения. Вы, товарищ, хотите возразить?