Читать «Солоневич» онлайн - страница 58

«Мои отношения с иностранцами в период 1919–1922 годов ничего опасного не представляли и были исключительно спортивными или служебными. Эти отношения объясняются знанием английского языка. За последние десять лет я не имел никакой связи с заграницей: ни встреч, ни разговоров, ни переписки с какими-либо иностранцами. Надо полагать, получение через профком станции Орёл каталога фирмы „Цейс и Кон“ по талону журнала „Пролетарское фото“ не оценивается как связь с заграницей?»

После пятимесячного пребывания в московских тюрьмах Солоневич был неожиданно освобождён. Ему вручили выписку из протокола заседания Коллегии ОГПУ от 28 июля 1932 года: «Дело прекратить, Солоневича Б. Л. освободить и отправить к месту жительства». Борис вернулся в Орёл, под крышу семейного очага на Железнодорожной улице, 12.

Трудно сказать, почему органы проявили подобный «либерализм». Вероятнее всего, было решено продолжить разработку, чтобы довести дело до нужных кондиций. Московские допросы показали Борису, что «затеряться в тени» ему не удастся, что чекисты вцепились в него надолго. Выводы Бориса после этой «сидки» были весьма мрачными:

«По-прежнему я плотно сидел „на карандаше“ ОГПУ. В просторечии это значило, что опять и опять будут аресты, по-прежнему все, кто будут со мной встречаться, неминуемо попадут под подозрение, и что я останусь приманкой, на которую ОГПУ будет вылавливать „контрреволюционную“ непокорную молодёжь. Меня „обезвреживали“ со всей тщательностью и цинизмом чекистского аппарата».

Именно поэтому Борис до отъезда в Орёл заглянул к брату в Салтыковку, чтобы сказать ему твёрдо и определённо:

«Я согласен, Ваня. Бежим. Здесь нет ни настоящего, ни будущего».

Глава девятая

АГЕНТ «ПРИЦЕЛЬНЫЙ» НЕ ПРОМАХНУЛСЯ

Первоначально Солоневич прорабатывал южные варианты побега, через туркестанскую и кавказскую границы. Больше всего опасений у него вызывал возможный характер «приёма» после перехода на ту сторону: «Очень было неясно, как встретили бы нас персы, турки и румыны. Я узнал, что очень многих и за очень небольшую плату из большевистского кармана персы выдавали обратно — на расстрел… Турки выдавали систематически. Польская граница у Минска и латвийская у Пскова были плотно прикрыты советскими пограничниками, на румынской границе грабили и убивали».

Из всех направлений ухода за рубеж финское выглядело самым привлекательным. В карельской глухомани можно было легко затеряться, сбить со следа погоню и, самое главное, финны не выдавали беглецов…

Весной 1931 года после завершения командировки вернулась из Германии Тамара. Стать невозвращенкой она не могла: власти отыгрались бы тогда на муже и сыне.