Читать «Солоневич» онлайн - страница 102

Информируя генерала Скоблина обо всех подозрительных на «советское проникновение» фактах в Финляндии, Бастамов и в самом кошмарном сне не мог себе представить, что его начальник по «внутренней линии» является агентом ИНО НКВД с 1930 года. Свои донесения Скоблин подписывал псевдонимом «Фермер». После череды измен в советских учреждениях во Франции в целях безопасности он получил другой псевдоним — «№ 13».

По распоряжению генерала Миллера Скоблин в 1933 году вёл в Гельсингфорсе «секретную работу РОВСа на Россию» и хорошо знал «финский театр действий». Однако постоянные неудачи с заброской боевиков вызвали подозрения финских коллег, и они отказались вести дела со Скоблиным, конфиденциально сообщив Миллеру, что считают его эмиссара агентом НКВД. Миллер с возмущением отверг «эти наветы», истолковал их как попытку очернить и оклеветать боевого генерала. О подозрениях в отношении Скоблина 2-й отдел Генштаба Финляндии сообщил РОВСу через Добровольского. Как и Миллер, Добровольский им не поверил.

По распоряжению Миллера Скоблин был назначен начальником «внутренней линии», что, кстати, и было главной разведывательной задачей, поставленной Лубянкой перед «№ 13». В 1931–1935 годах по его сообщениям на территории СССР были арестовано не менее двадцати диверсантов РОВСа, были взяты под контроль десятки явочных квартир. Имена и фотографии боевиков РОВСа еще на стадии их подготовки передавались Скоблиным в ИНО НКВД.

Именно от генерала Скоблина на Лубянку поступала наиболее полная информация о Солоневичах. Конкретное задание по ним он получил из резидентуры НКВД в Париже: «Самым плотным образом взяться за их изучение, контролировать их попытки проникнуть в РОВС, обратить особое внимание на их знакомства, причины, по которым они сходятся с эмигрантами. Всячески препятствовать их переезду в Париж». Ивану Солоневичу ещё предстояло исписать горы бумаги, чтобы завершить работу над «Россией в концлагере», но о «направленности и содержании» этой работы уже знали в Москве.

Сведения о враждебных планах Солоневичей были восприняты в Москве с полной серьёзностью. Успешное вхождение Солоневичей в политически активную эмигрантскую среду означало бы заметное усиление её практических возможностей. Солоневичи досконально знали советские реалии и могли оказывать помощь РОВСу не только в подготовке боевиков, но и — при определённых условиях — в «возглавлении» террористической работы. Отсюда неизбежно возникла главная задача: предпринять действенные меры к компрометации братьев, вбить клин между ними и политической верхушкой Русского Зарубежья.

В операции по компрометации Солоневичей особое рвение проявлял заместитель начальника ИНО Борис Берман. Он был хорошо осведомлён об обстоятельствах их побега и понимал, что необходимо «обезвредить» братьев до того, как они начнут публиковать свои «мемуары» «об империи ГУЛАГ». Брат Матвей, всесильный властитель этой империи, настойчиво требовал — по официальным каналам и неофициально — «поставить точку» на потенциально опасной для «авторитета СССР» деятельности Солоневичей.