Читать «Солоневич» онлайн - страница 101

В начале января 1935 года Бастамов сообщил в штаб РОВСа, что Борис «оказался чрезвычайно несговорчивым: даже послание генерала Миллера не оказало на него никакого действия. Солоневич был разочарован тем, что письмо не было вручено ему на руки». Он же со всей своей прямолинейностью заявил Бастамову, что веры в возможности РОВСа у него нет, так как он «не видит конкретных результатов работы организации». В отношении явок Борис заявил Бастамову, что твёрдо не знает, сможет ли дать требуемое, поскольку «это тяжёлая ответственность за жизнь друзей». Он вновь потребовал гарантий от лиц, являющихся для него авторитетами: генерала Шатилова, генерала Драгомирова и, в особенности, полковника Пантюхова.

Чтобы вконец не испортить отношений с Бастамовым. Борис составил для него список с именами пятнадцати бывших сослуживцев по Черноморскому флоту. При этом он заявил, что полностью за надёжность этих людей не ручается, но считает их «перспективными при умелой обработке». В числе московских связей, которых при необходимости можно использовать, Борис назвал (для количества) чиновника из германского посольства Вирта и литовского посла Балтрушайтиса.

Из «тактических соображений» Борис также сообщил Бастамову «надёжный адрес» в Москве для использования в качестве явки. Докладывая об этом Миллеру, генерал Скоблин заметил, что «полностью принять адрес за явку нельзя, хотя, при некоторых обстоятельствах, использовать его можно». При этом Скоблин поспешил заверить Миллера, что «верные явки» в Ленинграде и Москве у него есть, явно давая понять генералу, что адрес Солоневича может подождать до лучших времён.

Борис с его советским опытом лавирования и выживания оказался Бастамову не по зубам, хотя тот в своих письмах в Париж давал понять, что «если Солоневич будет и дальше увёртываться, то будет просто зажат с помощью местных авторитетов». Отношения Бастамова с Борисом осложнились ещё больше, когда последний узнал, что подлинным представителем РОВСа в Финляндии был генерал Владимир Алексеевич Альфтан, который по официальной должности являлся уполномоченным по делам русских инвалидов в стране. Альфтан пригласил к себе Бориса и без долгих преамбул спросил: переписывается ли он со штаб-квартирой РОВСа в Париже? Борис ответил утвердительно, назвав в качестве посредника Бастамова. Альфтан в тот же день разыскал Бастамова и попытался выяснить правду. Следуя инструкциям Скоблина, Бастамов категорически отрицал, что является таким посредником.

Скоблин сообщил об инциденте генералу Миллеру, заметив, что Бастамов солгал, но, мол, иначе поступить не мог: нарушение принципа иерархии в РОВСе в этом случае было бы серьёзным. Скоблин просил генерала поддержать «версию» Бастамова. После долгого обсуждения решили, что Миллер лично напишет Альфтану и подтвердит, что центр ни прямо, ни косвенно с Солоневичами не связан. Миллер как бы оставил за скобками, что одно письмо от него Борису всё-таки было.