Читать «Собрание сочинений в 25 томах. Том 9» онлайн - страница 24

— Чего ты дрожишь, болван?

Чувствуя, что рука хозяина выпустила его плечо, Евсей побежал к двери...

— Стой!..

Он остановился, схваченный криком.

— Куда тебе,— разве ты можешь?.. А-ах...

Евсей отскочил в угол, он впервые видел хозяина таким злым, понимал, что в этой злобе много испуга — чувства, слишком знакомого ему, и, несмотря на то, что сам он был опустошен страхом, ему все-таки нравилась тревога старика.

Маленький, пыльный старик метался по лавке, точно крыса в западне. Он подбегал к двери, высовывал голову на улицу, вытягивал шею, снова возвращался в лавку, ощупывал себя растерявшимися, бессильными руками и бормотал и шипел, встряхивая головой так, что очки его прыгали по лицу:

— Н-на-а,— подлец!.. Да-а,— подлец,— я жив!

И крикнул Евсею:

— Запирай лавку!

Войдя в свою комнату, он, перекрестясь, тяжело свалился на черный диван. Всегда гладкий, теперь старик весь был покрыт морщинами, лицо его съежилось, платье повисло складками на его встревоженном теле.

— Скажи хозяйке, чтобы перцовки дала мне,— большую рюмку...

Когда Евсей принес водку, хозяин поднялся, залпом выпил ее и, широко открыв рот, долго смотрел в лицо Евсея, а потом спросил:

— Ты понимаешь, что он меня обидел?

— Да,—сказал Евсей.

Старик поднял руку, молча погрозил пальцем и надломленным голосом проговорил:

— Я его знаю...

Сняв свою черную шапочку, потер руками голый череп, осмотрел комнату, снова потрогал руками голову и лег на диван.

Раиса внесла ужин и, расставляя на столе тарелки, спросила:

— Устали?

— Нездоровится, лихорадка. Дайте еще перцовки. Посидите с нами, вам еще рано уходить...

Говорил он торопливо, приказывая. Когда Раиса села, старик приподнял очки и подозрительно осмотрел ее.

За ужином он вдруг, подняв ложку вверх, проговорил:

— Не хочется есть...

И, наклонив голову над тарелкой, долго молчал.

Евсей настойчиво старался понять, что случилось в лавке. Было похоже, как будто он неожиданно зажег спичку, и от ее ничтожного пламени вдруг жарко вспыхнуло что-то и едва не сожгло его злым огнем.

Люди связаны, опутаны какими-то невидимыми нитями,— если случайно задеть нитку, человек дергается, сердится.

Старик вдруг тихо и подозрительно спросил, глядя на Евсея:

— Ты о чем думаешь?

Евсей смущенно встал:

— Я не думаю...

— Ну, ступай,— поужинал и ступай!

Желая позлить хозяина, Евсей начал убирать посуду со стола, нарочно не торопясь. Тогда старик визгливо крикнул:

— Иди, я тебе говорю! Дурак!

Евсей вышел, сел на сундук, дверь он притворил неплотно,— хотелось слышать, что будет говорить хозяин.

— Ты чего сидишь?

Он обернулся. Высунув голову из двери, хозяин смотрел на него.

— Ложись, спи!

Дверь плотно закрылась, Евсей разделся и лег.

Сухие слова старика шуршали за дверью, точно осенние листья. Иногда старик сердился, вскрикивал,— это мешало и думать и спать.

Утром Раиса снова позвала его к себе и, когда он сел, спросила, улыбаясь:

— Что у вас вчера в лавке-то было?

Евсей подробно рассказывал, она смеялась, довольная и веселая, но вдруг прищурила глаза и негромко спросила: