Читать «Собрание сочинений в 25 томах. Том 9» онлайн - страница 114
Максим Горький
Климков размахнулся, бросил револьвер в лицо шпиона, схватил пальто, побежал. Его догнали два слабых крика:
— Ай, ай...
И, точно пиявки, впились ему в затылок, окрыляя бешеной силой ужаса.
Они гнали его долго, и всё время ему казалось, что сзади него собралась толпа людей, бесшумно, не касаясь ногами земли, бежит за ним, протягивая к его шее десятки длинных цепких рук, касаясь ими волос. Она играла им, издевалась, исчезая и снова являясь, он нанимал извозчиков, ехал, спрыгивал с пролетки, бежал и снова ехал, она же всё время была близко, невидимая и тем более страшная.
Стало легче, когда он увидал перед собой темную узорную стену деревьев и голые сучья, протянутые встречу к нему. Он быстро нырнул в их толпу, крепко стоявшую на земле, и пошел среди нее, двигая руками сзади себя, как бы желая плотнее сдвинуть деревья за своей спиной. Спустился в овраг, сел там на холодный песок, снова встал и пошел вдоль оврага, тяжело дыша, потный и пьяный от страха. Но скоро увидал впереди просвет, осторожно прислушался, бесшумно сделал еще несколько шагов, выглянул,— перед ним тянулось полотно железной дороги, за насыпью снова стояли деревья, но они были редкие, мелкие, и сквозь их сети просвечивала серая крыша какого-то здания.
Он быстро пошел назад, вверх по руслу оврага, назад, где лес был гуще и темнее.
«Поймают...— толкала его холодная уверенность.— Они поймают...»
По лесу блуждал тихий медленный звон, он раздавался где-то близко, шевелил тонкие ветки, задевая их, и они качались в сумраке оврага, наполняя воздух шорохом, под ногами сухо потрескивал тонкий лед ручья, вода его вымерзла, и лед покрывал белой пленкой серые сухие ямки.
Климков сел, нагнулся, положил в рот кусок льда и тотчас же вскочил на ноги, вскарабкался на крутой скат оврага, снял ремень, подтяжки и начал связывать их, озабоченно рассматривая сучья над головой и без жалости к себе соображая:
«Пальто не надо снимать. Тяжелее — скорее...» Он торопился, пальцы дрожали, и плечи его невольно поднимались кверху, точно желая спрятать шею, а в голове пугливо билось:
«Не успею...»
Промчался поезд, деревья недовольно загудели, задрожала земля, между сучьев появился белый пар.
Прилетели синицы. Бойко посвистывая, они мелькали в темных сетях сучьев, их торопливая суета ускоряла движения холодных, непослушных пальцев Евсея.
Закинув ремень петлей за сучок, Климков потянул его вниз, было крепко. Тогда он, так же поспешно, стал делать другую петлю, скрутив подтяжки жгутом, и, когда всё было готово, вздохнул...
«Теперь надо помолиться...»
Но слова молитв не приходили на память. Он задумался на несколько секунд.
«Раиса знала мою судьбу»,— неожиданно вспомнил он и, сунув голову в петлю, тихо, просто и без трепета в груди сказал:
— Во имя отца и сына и святаго духа...
Толкнув ногами землю, он подпрыгнул вверх и согнул ноги в коленях. Его больно дернуло за ушами, ударило в голову каким-то странным, внутренним ударом; ошеломленный, он всем телом упал на жесткую землю, перевернулся и покатился вниз, цепляясь руками за корни деревьев, стукаясь головой о стволы, теряя сознание.
