Читать «Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ четвертый. Скитанія» онлайн - страница 164

Почти отъ самаго Харбина мы стали замѣчать молодого бѣлокураго солдата, который съ весьма растеряннымъ видомъ обѣгалъ весь поѣздъ на каждой остановкѣ, заглядывая въ лицо всѣмъ пассажирамъ и какъ-будто кого-то отыскивая.

— Кого ты ищешь? — стали спрашивать его наконецъ.

— Барыню! — отвѣчалъ солдатъ. — Начальникъ меня послали, капитанъ Бѣлобороденко!..

— А гдѣ же твоя барыня? — спрашивали его.

— Кто знаетъ! — сокрушенно отвѣчалъ солдатъ. — Капитанъ заказывали: изъ Сибири барыня будетъ ѣхать, такъ чтобы мнѣ встрѣтить и домой привезти…

— Такъ мы вѣдь въ Сибирь ѣдемъ! — доказывали ему.

— Ты ужъ на встрѣчныхъ поѣздахъ лучше спрашивай!..

— Я и то спрашиваю! — уныло отвѣчалъ солдатъ. — Да нѣту! Мнѣ капитанъ заказывали ни одного поѣзда не пропускать ни изъ Сибири, ни въ Сибирь… А все нѣту!.. Придется видно до самой Сибири ѣхать!..

Фулярди стоитъ на берегу Нонни, которую русскіе солдаты перекрестили въ Нюню. Это — тоже довольно многолюдный желѣзнодорожный поселокъ, съ кирпичными зданіями, ресторанами, любительскими спектаклями. Одинъ изъ ресторановъ устроенъ въ китайской кумирнѣ, сохранившей еще свои изваянія и наружную рѣзьбу; только вмѣсто буддійской молитвы надъ входомъ красуется надпись: «Продажа черныхъ (?) и бѣлыхъ кушаній».

Рестораны въ Фулярди, впрочемъ, еще своеобразнѣе, чѣмъ въ Харбинѣ. Мы зашли въ одинъ и потребовали обѣдъ.

— Чего истъ будешь? — спросилъ меня метръ-д’отель, изъ восточныхъ человѣковъ, конечно, выходецъ изъ Сахалина или Александровской тюрьмы.

— Баранинъ есть свѣжій! — продолжалъ метръ-д’отель, — варить станемъ!..

Я попросилъ изжарить шашлыкъ.

— Какой шашлыкъ жарить станемъ? — сердито отвѣчалъ армянинъ. — Ничѣмъ жарить!.. Гармаринъ никакой нѣту!

Очевидно о маслѣ здѣсь не имѣли никакого понятія, и маргаринъ составлялъ нормальный пищевой продуктъ.

За стѣной шумѣла и даже слегка приплясывала какая-то веселая компанія.

— Дунька, а Дунька! — говорилъ осиплый басъ. — Подтяни брюхо корсетомъ!.. Безъ корсета баба свою флампанперію распуститъ, я не люблю!..

— И безъ к‘рсета х'р'ша! — отвѣчалъ странный, какъ-будто укороченный женскій голосъ.

— Не барыня, м'жичка!..

— «Люблю я пиво, рѣдьку, квасъ, И обожаю также васъ!» —

пѣлъ другой тонкій женскій голосъ.

«И обожаю! И обожа-а-ю!»

Китайцевъ въ Фулярди довольно много, и два китайскихъ базара кишатъ мелкимъ людомъ. Мы купили на базарѣ нѣсколько бездѣлушекъ и хотѣли расплатиться китайскими серебряными деньгами, которыя обращаются въ Манчжуріи наравнѣ съ русскимъ серебромъ.

Китайскія деньги прекрасныя, полновѣсныя и при вывозѣ въ Россію продаются съ лажемъ, однако на этотъ разъ торговецъ отвергъ серебро и настойчиво просилъ русскихъ бумажекъ.

— Моя домой бѣгай! — объяснилъ онъ: — серебро звони, хунхузъ слыши, шибко худо есть!.. Бумажка нѣту звони!..

Движеніе чрезъ Нонни производится по временному плашкотному мосту, въ ожиданіи, пока выстроятъ каменный. Работы ведутся довольно дѣятельно, и нѣсколько береговыхъ кессоновъ уже окончено.