Читать «Смерть и прочие хэппи-энды» онлайн - страница 40

Темнота сейчас наступает рано, и зима приближается слишком быстро. Скоро придется переводить часы на зимнее время…

Мне не хочется спать, поэтому я просто валяюсь перед телевизором. Мои глаза следят за экраном, пока в голове крутятся мысли о свадьбе Оливии и о том, что из ее давних подруг только Анна-Мария будет присутствовать там, потому что я умру (странно произносить это даже мысленно), а Эмили отдалилась от нас много лет назад, да они никогда и не были особенно близки.

Я задумываюсь об Эмили. Счастлива ли она сейчас? Хотя с чего бы? Она просто не была запрограммирована на счастье. Эмили вышла замуж за любимого с детства Майкла примерно в то же время, когда я – за Энди. Мы виделись тогда, парами, довольно регулярно. И тогда она казалась счастливой. Даже устраивала девичники с Оливией, Анной-Марией и мной до тех пор, пока, без всякой видимой причины, не заболела ипохондрией. Да, болезни и смерть интересовали ее с самого детства, но потом все стало по-другому. Эмили начала выдумывать разные попурри из недугов и в результате чувствовала себя больной чаще, чем здоровой. Она постоянно отменяла договоренности или просто не появлялась на наших встречах – что, конечно, подрывало ее репутацию и не прибавляло симпатий к ней. Оливия и Анна-Мария выдохлись довольно быстро, однако я, зная ее дольше всех, ощущала ответственность за ее ипохондрию. Я ведь подыгрывала ей, только поддерживала – и больше ничего. Я думала, что у нее это просто такой период и он пройдет. Но он не прошел.

Ее оправдания становились все более частыми и необычными, пока однажды я не решила, что потакать ее фантазиям дальше нелепо и самое доброе, что можно сделать, – сказать ей, чтобы она с ними завязывала. Как можно дипломатичнее я дала ей понять, что так продолжаться не должно. Годы мнимых болезней разрушали ее жизнь и дружбу. В тридцать с небольшим она стала затворницей – как это, наверно, «весело»! Еще сказала, что ей нужна помощь.

И всё, больше я об Эмили ничего не слышала. Я пыталась дозвониться до нее, но безуспешно. Я даже пару раз подходила к ее дому, однако дверь оставалась плотно закрытой.

Бесповоротность ее молчания шокировала и ранила меня.

Теперь же, зная, что умираю, я испытываю странное желание воссоединиться со своим прошлым, и Эмили, как ни удивительно, не выходит из моей головы. Особенно когда я планирую собственные похороны. В конце концов, именно Эмили придумала похоронную игру.

Она назвала это «Смертополией». В то время это казалось нормальной игрой, ничуть не хуже, чем «Врачи и медсестры», но теперь, оглядываясь назад, я думаю: как странно для детей обсуждать вопросы смерти и похорон. И все же мы относились к этому весьма беззаботно. В первый раз я играла в «Смертополию» в летнем лагере – месте, где Эмили тосковала по дому и ходила мрачной.

Нас отсылали туда каждое лето с тех пор, как нам исполнилось восемь, вместе с Изабель и Джоном – старшим братом Эмили.

Наши матери устроили так, что мы с Эмили поселились в одной комнате, и моя мать просила меня приглядеть за ней, потому что она была «ребенком с нервным характером». Мне почему-то показалось, это означает, что она часто трясется, хотя я не замечала ничего подобного. Тем не менее я отнеслась к своей роли серьезно.