Читать «Смерти героев (сборник)» онлайн - страница 23

Поглядят на их смелые, честные лица

И отпустят с почётом в горы, домой.

Но пока ещё обезврежены

Далеко не все провокаторы,

И волнуется площадь Манежная

И твердят: «Погром!» комментаторы.

Вот они шагают, русские фашисты,

Стройными рядами навстречу судьбе,

Двоечники, троечники и хорошисты

Из 10-го «А» и 9-го «Б».

Ах, куда вы пареньки, ах куда вы?

Непонятно ж никому, пареньки,

Кто удавы здесь, а кто волкодавы,

Кто здесь кролики, а кто здесь волки.

Никому вы не нужны здесь ни разу,

Вы показываете вредный пример.

То ли дело ваши братья с Кавказа,

Голосующие сплошь за ЕР.

И поэтому зовут вас фашистами,

И любое ваше дело – погром.

И поэтому встречают вас выстрелы

И холодные клинки под ребром.

И к тому же мы очень нежные,

Мы подвластны резиновым пулям и острым ножам,

По весне расцветут наши трупы-подснежники

По большим затаившимся городам.

И когда наши тела расцветут над свалками

Тёплым светло-розовым цветом,

Мимо них пролетит кавалькада джипов с мигалками,

Салютуя из золотых пистолетов.

Памяти основного инстинкта

Я в двенадцать лет уже любил приложиться к бутылке,

Ходил в школьной форме и красном галстуке.

И ужасно мечтал какой-нибудь педофилке

В преступные ручки попасться бы.

В советское время всё лучшее было детям,

Вокруг суетились учительницы, воспитательницы, пионервожатые,

А я несчастный наблюдал за всем этим

И волновался, словно нива несжатая.

Нам организовывали пионерские сборы,

Водили на экскурсии и на лекции,

Били барабаны, гремели горны,

А я находился в состоянии непрерывной эрекции.

Они рассказывали про пионеров-героев,

Из-под юбок были видны коленки,

Взгляд заволакивало мутною пеленою,

Я готов был бросаться на стенки.

Тогда фактически не было порнографии

Ни в журналах глянцевых, ни в Интернете.

Но зато была учительница географии.

Входя в класс, она говорила: «Здравствуйте, дети».

Я с трудом поднимал из-за парты своё тщедушное тело,

Было во мне двадцать пять килограммов живого весу,

Если б она догадалась, что я с нею в фантазиях делал,

То проявила ко мне капельку интересу.

Передо мной маячили стриженые затылки,

У доски отвечал отличник Григорьев Дима…

Ах, кабы она оказалась чуть-чуть педофилкой,

Может, и жизнь моя не прошла бы мимо.

А вдруг она была педофилкой,

Только боялась тюремного срока,

А я погибал, такой нежный и пылкий,

Как к нам судьба оказалась жестока.

Ох, вы русские женщины! Я не могу.

Лучше этим вы занялись бы,

Чем коней останавливать на бегу

И входить в горящие избы.

Вот когда надо было заниматься сексом,

Биться, так сказать, в конвульсиях пароксизма,

А не прощаться со своим бестолковым детством

И не бороться против южноафриканского расизма.

Сейчас я это делаю через силу,

А вокруг, согласно телесюжетам,

Бродят только подлые педофилы,

А педофилок по-прежнему нету.

Из меня уже сыплются песок и опилки,

За либидо ушедшее мне обидно,

Мне сейчас нужны бы геронтофилки,

Но их тоже что-то не видно.

Подражание Н. Клюеву

Вы ребята креативные

В будущее устремлённые,

Вы – депо локомотивное,

Мы – вагоны неподъёмные.

Вы всемирно толерантные,

Сложные, бисексуальные.

А у нас война с мигрантами

И с сношеньями анальными.